— Лучше пристрелите меня, как загнанную лошадь, сил моих больше нет, — садясь на пятую точку и глядя в пол, отрывисто проговорил Четырин.
— Зато они могут, — ответил Алексей, показывая пальцем в темноту коридора, которую на глазах разгонял свет приближающихся факелов. Шум бегущей толпы нарастал. Зверев схватил Виктора за шкирку и хорошенько встряхнул. — Вставай! Вставай же! Ну!
Он, пятясь, потащил Четырина за шиворот, пока не уперся в стену. Капелька холодного пота скатилась по спине Зверева.
— Ты что, капитан? — испуганно спросил Виктор, боясь повернуться.
Но тот только разжал руки, и Четырин упал на пол.
— Все. Это конец. Идти дальше некуда.
— Господи, помоги. Господи, помоги, — обреченно зашептал Виктор и лихорадочно начал креститься.
— Ты же не веришь в Бога. Думаешь, это тебе поможет? Знаешь, сколько раз я к нему обращался, когда у меня на глазах умирали зеленые, только что принявшие присягу восемнадцатилетние парни? Я умолял его каждый день, каждый час, каждую минуту, а они все гибли и гибли. Я первый лез под пули, чтобы оградить ребят от смерти, а их матерей от слез, но все впустую. Я лишь получал медали. Было такое ощущение, что пули просто не видят меня. Где справедливость? Зачем мне такая жизнь? И почему они, а не я? Долбанная судьба! Убить себя совесть не позволяет, а продолжать жить, как я живу, уже тошно! Так что прекрати причитать, Витек! Мы в самом сердце земного ада, и Бог вряд ли нас тут слышит, а уж тем более видит!
Татьяна молча смотрела на капитана. В ее глазах был и ответ, и понимание. Она чувствовала его, как никто другой.
Никто из троих не удивился неожиданному появлению Матвея, лишь Виктор слегка вздрогнул. На мгновение им показалось, что появись перед ними сама смерть, они бы и ее приняли с полным безразличием, настолько они были уставшими и морально подавленными. Старик посмотрел на девушку отрешенным взглядом, потом повернулся к капитану.
— Я укажу вам две двери, но войти вы можете только в одну из них, опираясь на холодный ум и на то, что подсказывает вам сердце, — Матвей протянул вперед обе руки. Тяжело застонали стены, сложенные из огромных камней, из разрастающихся трещин повалила пыль. Глаза старика блеснули синим огнем. Пыль рассеялась, и он обратился к Звереву. — Ты играешь в игру, которая уже проиграна. Ты пал давно, твоя душа летит в небытие — не тащи их за собой. Ты слеп, согласно условиям игры, которую тебе навязали. Послушайся своего разума, хотя в данный момент он и не принадлежит тебе. Ты добровольно идешь в ад. Твое упрямство обернется поражением, пойми это. А тот, кто добровольно падает в ад, уже предал все, во что верил. Теперь не то время, когда можно просто улыбаться и убивать, — оно прошло. Не делай того, о чем пожалеешь. Апокалипсис близко. Вы — его начало и только вам решать, состоится он или нет. Вы его всадники. Вы тяжелые фигуры в этой игре. Помните это.