— А за каким хреном ты его посадил, а? У тебя же принципы! — Виктор мельком взглянул на попутчика.
Семеныч только пожал плечами, не зная, что ответить.
— Неужели я напоминаю маньяка? — поворачиваясь к своим собеседникам, улыбнулся Анатас. — Это неправда. Я знаю их всех поименно и лично, но ни один из них вовсе не похож на меня. Это я вам точно говорю. Взять хотя бы широко известного в вашей стране Андрея Чикатило. Следователи называли его бешеным зверем, красным потрошителем, маньяком из лесополосы, гражданином Х. Впрочем, эту мразь можно называть по-разному, но суть остается сутью. Признанное количество жертв этого человека — пятьдесят три. Но их было гораздо больше. Муж, отец двоих детей, член КПСС, школьный учитель и при этом самый жуткий российский маньяк-убийца, садист и каннибал. А на вид был хороший человек. Только за июль и август 1984 года Чикатило убил восемь женщин и детей. Он уродовал тела своих жертв: отрезал и откусывал языки, соски, половые органы, носы, пальцы, вскрывал брюшную полость, рвал зубами внутренние органы. Многие жертвы при этом были еще живы. Почти всем он выкалывал глаза.
— А глаза-то зачем? — сглотнул слюну Семеныч.
— Ну как зачем? Страх.
— Какой к черту страх?
— Обычный человеческий страх. Он просто боялся, что жертва сможет опознать его, если спасется.
— Хватит, а то меня сейчас стошнит, — вытер пот Виктор.
— Откуда ж ты их всех знаешь?! — грозно спросил водитель.
— Как бы получше выразиться? Я работаю с ними. Работа непыльная, увлекательная, и, поверьте мне, я ни секунды не сожалел о том, что делаю.
— И что это за работа такая?
— Я занимаюсь тем, что выношу приговор, тот или иной, по мере деяний. Вот и все. Люди несовершенны, поэтому мне приходится присматривать за ними.
— Так ты что, судья что ли?
— Ну, это вы мне потом сами скажете, судья я или нет. В вашем понятии судья — это человек в мантии, выносящий приговор в зависимости от размера взятки. А я приговариваю по справедливости. У меня нет ни прокурора, ни адвоката. Мой приговор нельзя обжаловать, мой судебный процесс не занимает много времени, и меня нельзя купить. Я и судья, и палач.
— Да Бог с тобой! — рассмеялся Семеныч.
— Простите меня, конечно, но Бог со мной быть никак не может, по той простой причине, что мы с ним очень разные и мнения у нас с ним расходятся, — голос Анатаса был настолько холодным, что у водителя КамАЗа желание смеяться резко пропало.
Виктор посмотрел на незнакомца, затем на Семеныча.
— Господи, вы бы тему сменили что ли!
— Зачем же? По-моему, отличная получается дискуссия. Позвольте вам обоим задать один пустяковый вопрос, который для меня очень важен. Я задаю его всем без исключения.