Возможно, системы корабля это помнят.
И я для корабля не совсем чужак.
– Нет! – воскликнула Дарина.
– Закрывайте проход, – сказал Леонид Владимирович, переводя взгляд на мать. – Мы ошиблись, да. Закрывайте.
Мать посмотрела на меня.
– Дайте ваш пистолет, – попросил я генерала. – Пожалуйста.
– Ты же видел, толку с него чуть.
– Лучше чуть, чем ничего.
Генерал покачал головой.
– Остынь, Максим. Они все уже мертвы… хуже, чем мертвы.
– Мы не знаем, – ответил я. В ноздри бил тяжёлый запах крови, плоти и дерьма. Запах смерти. – Дайте, пожалуйста. Или я попрошу мать.
– Вдруг это вирус? – повысил голос Леонид Владимирович.
– Нет таких вирусов, чтобы залезть в скафандр, раздеть человека, мутировать и покрыть белой шкурой! – упрямо ответил я.
– Дарина… – генерал повернулся к ней за помощью.
Дарина молча взяла из его рук пистолет и подошла ко мне. Сказала:
– Одного не пущу.
Я хотел сказать ей, что я не чужой кораблю. Что я защищал его от Слуг, и корабль может это помнить.
Но понял, что говорить бесполезно.
– Закройте за нами проход, – попросил я. – И открывайте каждые полчаса секунд на двадцать.
Леонид Владимирович пожевал губами. Его обляпало меньше, чем нас, но он тоже был в слизи и обрывках белой кожи.
– Мы подготовим вторую группу, – сказал он наконец. – Через три часа. Нет, через полтора.
Я не стал спорить. И говорить, что и вторая группа, и третья, и ещё отряд бойцов с оружием Инсеков должны были быть тут изначально, тоже не стал.
Видимо, как часто случается, вся эта авантюра с экспедицией на корабль Инсека была полуофициальной, без лишнего шума и заметных приготовлений, чтобы в случае неудачи списать все проблемы на стрелочников.
Я прикрыл на миг глаза. Гнездо вроде бы успокоилось, перестало истерить. Надо же, какие они разные по характеру… может, это слоны влияют? Они существа нервные.
«Дай мне, что сможешь, – попросил я. – Всё, что сможешь».
И пошёл к экрану, стараясь не смотреть под ноги.
Жарко и легко – как и прежде в корабле Инсека, но совершенно нет приторного грибного запаха… значит, это был запах самого пришельца?
Вообще никакого запаха не чувствовалось, и никакой больше влажности, воздух горяч, сух и безвкусен – как в пустыне. Было темнее, чем раньше, словно работало лишь какое-то дежурное освещение.
Мы с Дариной стояли, прижимаясь друг к другу и озираясь. Это, несомненно, было то самое помещение, куда прошла группа десантников – стояли разложенные приборы, ощетинившиеся какими-то антеннами и объективами. Маленький белый цилиндр, на котором мигала зелёная лампочка, астматически всхлипывал, втягивая и выпуская воздух, наверное, контролировал атмосферу. В сторонке лежали свёрнутые в рулончики серебристые пластиковые одеяла – они тут и ночевать собирались? И открытый ящик с сухими пайками, пластиковыми бутылками воды, крошечной газовой плиткой.