— Постарели мы с вами, Василий Петрович. Старость — не радость.
— Ничего не поделаешь, — скупо усмехнулся Кречет. — Годы летят как журавли.
— Пограничники что, ушли? — спросил Сергеев.
— Да. Они осматривают противоположный берег.
— Покажите-ка нам следы на земле, — попросил генерал.
— Во-о-он там, — Кречет кивнул в сторону берега. — Следы появились ночью. Овчарка взяла след, но у берега, напротив полузатопленной баржи, заскулила — следы обрывались, видно, нарушитель ушел на другую сторону.
Они подошли к указанному месту, и Кречет показал генералу полуразмытые у кромки и хорошо различимые вдали от воды вмятины от резиновых сапог. Сергеев подозвал к себе капитана Алентьева:
— Зафиксируйте следы.
Капитан открыл чемоданчик, ловко приготовил раствор из гипса и залил им четко отпечатавшийся след.
— Хорошо, — одобрил генерал и взглянул на Кречета. — Скажите, Василий Петрович, как по-вашему, почему нарушитель выходил здесь на берег, если потом укатил на другую сторону залива?
— Ясное дело, его кто-то вспугнул, — вмешался в разговор бухгалтер колхоза Горбань.
Майор Кошкин сделал ему замечание:
— Тарас Иванович, а вас пока не спрашивают, так что помолчите, пожалуйста.
Горбань огрызнулся затаенной обидой:
— Примечать я стал, Федор Герасимович, что вы на меня коситесь с тех пор, как не смог дать вам свою моторную лодку на охоту. Так ведь в ту памятную ночь я сам ходил на остров. Ягоды с женой там собирал... Вы уж не таите на меня обиду. Мне и так в жизни выпало немало горьких дней, да и на войне лиха хватил вдоволь. Василий Кречет — мой боевой друг — может подтвердить, как мне тяжко бывало на войне.
Кошкин поспешил успокоить бухгалтера:
— Помилуй бог, Тарас Иванович, упрек несправедливый. Вы и не обязаны давать мне моторку. Лично у меня к вам претензий нет.
— А у меня есть, — прервал их разговор Сергеев. — Скажите, куда мог деться нарушитель? Где мог укрыться? Не в той ли барже, что наполовину затоплена?
Горбань, спеша принять шутку генерала, просиял:
— Не иначе, ушел куда-то чужак. Здесь ведь ему — не в гостях. А в трюмах баржи давным-давно крабы живут. Им там житье вольное. — Горбань пожаловался, ища сочувствия: — Давно прошу портовое начальство убрать с глаз долой эту лохань, да все руки, видать, у них не доходят...
Пока Горбань говорил, Кошкин внимательно рассматривал следы. Да, они обрывались у самой воды, видно, и вправду нарушитель перебрался на другой берег.
— Значит, вы полагаете, Василий Петрович, что человек вышел из воды примерно около часа ночи? — спросил генерал.
— Может, и ошибаюсь, но примерно в это время. — Кречет легонько тронул черные усы. — Прилег я на диване, а сон никак не шел. Ну, с полчаса почитал журнал, потом выключил свет, думаю, удастся задремать. Какое там... В это время слышу, чьи-то шаги шуршат во дворе. Решил, сторож наш вышагивает, да вспомнил, что у него заболела жена и я отпустил его домой, а сам решил приглядывать за хозяйством. Тогда кто же появился во дворе? Встал я, но света не зажигал, выглянул в окно. А на дворе — тьма-тьмущая. Я снял со стены ружье, оно у меня всегда под рукой, фонарь. Выхожу. Кругом тихо, только дождь стучит по стеклам. Все же, думаю, дай пройду к сетям, а то у нас раньше случались кражи. Люди-то в эти места летом приезжают, ловят рыбу, а сети не у каждого есть. Но нет, все сети на месте. Хотел было снова лечь спать, да тут с промысла вернулось судно. Эхолот у них, как на грех, вышел из строя. Ну, понятно, я уже не прилег, а как прошел вдоль берега, увидел на земле этот след и сразу же позвонил вашему дежурному, так как связи с пограничниками не было.