— Ты, Соня, еще женщина видная, самостоятельная, и квартира у тебя подходящая. Неужто весь бабий век будешь одна?
И дальше: есть, мол, у меня на примете мужчина, одинокий, недавно приехал с Севера, сам ничего, и денег много. Давай познакомлю. Я сначала отказывалась, ни к чему мне все это. Ну а потом согласилась. Но вы не подумайте, что деньги меня прельстили. Нет. Просто очень она настаивала.
Так вот. На следующий вечер они приходят. Познакомились, чаю выпили, телевизор посмотрели. Все, как полагается. И стал ко мне захаживать Матвей Семенович. Не скажу, что очень мне нравился, но жалела его. Уж очень жизнь у него неудачно сложилась. В молодости нарушил закон — ну и попал в заключение. А потом, когда освободили, стал работать в леспромхозе. Счетоводом. Он, правда, не любил вспоминать обо всем этом, видно, раскаивался очень.
Я его не обнадеживала, но и не гнала. Думаю, прогнать никогда не поздно.
И тот вечер мы посидели дома, поговорили о том о сем, потом пошли погулять в скверик возле филармонии. Но там были недолго. Двое каких-то пьяных хулиганов пристали, мы и ушли снова домой. В начале одиннадцатого Матвей Семенович распрощался, веселый такой был, пожелал спокойной ночи и ушел.
Да, хотел очень начать жизнь заново, да не довелось…
Женщина хотела еще что-то сказать, но не закончила фразы и только расплакалась.
Н. Х. Дудников внимательно слушал этот сбивчивый рассказ, изредка делая пометки в блокноте. Итак, лед тронулся. Не следует думать, что офицер вот так, сразу, поверил каждому услышанному слову. За годы работы в милиции он привык ко всему подходить критически. Жизнь преподносила такие неожиданности, что ни одному писателю и не придумать. Но и излишняя подозрительность была ему чужда. Факты, объективные, весомые, убедительные — вот чего он всегда упорно искал. Помогали и природная сообразительность, интуиция, опыт, который пришел с годами. Вот и сейчас он чувствовал, что женщина говорит правду. Но если даже он и ошибался — и тогда показания Софьи Павловны были ценными.
Надо идти дальше. Поиск привел Дудникова в соседний дом № 88, где жил его «старый знакомый» по прозвищу Генка-боксер — карманный воришка, пьяница и хулиган.
«Не мешало бы поинтересоваться, — решил он, — чем в тот вечер занимался Генка. Ведь убийство произошло по соседству».
Генка — маленький, щуплый, что никак не соответствовало его громкой кличке, встретил оперуполномоченного без особого восторга, но и не удивился.
— Случилось что, гражданин начальник? — по привычке называя так Дудникова, поинтересовался он.