— Почему так? — удивился профессор.
— У нас уже давно свара была с этим жрецом. Тибост его кличут, но в деревне его иначе как Гусак никто не зовет, потому как важный он, словно старый гусь. Он прознал, что в Быстрицах пара хороших ковалей живет, они из Зинагара давно сюда перебрались. И вот вздумалось ему доспехи себе богатые сделать, да начал он наших ковалей навещать. Но мастера-то не хотят задаром ковать, а Тибост все твердил «Это честь большая — на храм божий работать!» и платить не хотел ни квика. Кому ж охота трудиться за спасибо? Ковали отказались, а жрец все бузил — грозил проклятьями, потом друзей своих привел, даже подрались тогда!
— Что же это за жрец такой скверный? — с недоверием спросила Лантея.
— Да их таких по всему Залмар-Афи сотни, — невесело улыбнулся Ашарх. — Пророк Бога направляет на храмы прорву денег, но почти все они идут в карманы отъевшихся жрецов, которые давно уже позабыли о том, что такое истинная вера.
— Вот-вот! — подтвердил мальчик, активно кивая. — Тибост тоже все деньги с верующих трясет, за любой чих! А сам потом коней себе покупает дорогих, зарамской породы. Это всему региону Вех известно!
Профессор уважительно покачал головой: он не понаслышке знал, что на самом юге страны, в Зарамской долине, выращивали лучших жеребцов светло-золотистой масти. Это место было недалеко от деревни, где родился сам Ашарх. И кони эти стоили баснословно дорого.
— Неужели никого не волнует эта ситуация? — возмутилась хетай-ра.
— А что поделать? Они служители бога, защищены всеми возможными законами, им покровительствует сам Владыка, — сказал мужчина, разводя руками, а после повернулся к мальчику. — Так, значит, этот жрец решил отомстить деревне?
— Ага! Потом, как ковали его прогнали после драки, то его почти месяц не слышно было. Но вот опять появился, значит, когда я его и увидел. Пили они, орали. Да тут я смотрю! А Гусак-то уронил что-то на землю в темноте. Блеснула вещица и пропала в траве. Его люди поискали с факелами, да плюнули. А я подождал, пока они в деревню дальше уедут и побежал сам искать. И нашел! Флягу серебряную, с каменьями! Дорогая, сразу видно! Да на ней имя его выбито.
— И где фляга теперь? — поинтересовалась Лантея.
— В штанах моих, в кармане, — на этих словах ребенок замолчал и осознал, что на нем давно уже не было почти никакой одежды. — Ай… А где же портки мои? Неужто потерял?..
— Не волнуйся, все в сумках. Изорвано, правда, да опалено, но я не выбросила ничего, — успокоила собеседника девушка, поправляя его одеяло.
— Тогда хорошо! Я в Зинагар флягу отвезу. Быстрицы сгорели, но пусть все узнают, что это сделал жрец…