И Лантея в одно мгновение уже оказалась рядом, придерживая руки родственницы. В этот раз приступ длился гораздо дольше — почти целую минуту, к концу которой у больной не осталось совершенно никаких сил даже, чтобы прочистить собственные легкие. Она, рывками проглатывая воздух, вытянулась на досках, распахнув рот. И лишь тогда кашель медленно отступил, постепенно затихая до тех пор, пока не превратился в неясное сипение.
— О, Эван'Лин! Ты вся горишь!.. Так не может больше продолжаться! Завтра перед отъездом я отведу тебя за руку в предместья, к травнику Инаилу, раз уж сама ты идти отказываешься!
Лантея помогла Чият подняться на ноги и усадила на лавку. Профессор, уже гораздо спокойнее отреагировав на неожиданный приступ, заботливо пододвинул к тете кружку с водой, но она ее проигнорировала. Еще даже толком не успев прийти в себя, Чият хрипло прикрикнула на Лантею:
— Не командуй в этом доме. Здесь только одна полноправная хозяйка. А то, что ты говоришь, это глупости! Еще и богиню призываешь слушать их!
— Но я…
— Хватит сотрясать воздух. Я в порядке, и ничего страшного со мной нет, — резко сказала тетя, оттолкнула руку племянницы и прочистила горло. — Раз уж все равно есть мою еду ты отказываешься, то иди сделай хоть что-то полезное по хозяйству — натаскай воды в баню и натопи ее хорошенько.
— Да какая баня!.. Ты едва живая!
— Ты не слышала меня? Я в порядке! Уже все прошло… А вам с профессором надо помыться перед завтрашней дорогой. Нельзя в путь идти чумазыми. Примета плохая.
Лантея, отрешенно отступила к дверям в сени, хоть на ее лице и было написано непонимание. Ее тетя только что корчилась в жутких мучениях на полу, и вот уже зачем-то выгоняла племянницу из дома, прикрывшись неясными отговорками о дурных приметах. Но спорить с раздраженной родственницей было себе дороже, тем более, судя по настойчивости Чият, невыполнение указа было сродни самоубийству — тетя явно была не в духе этим вечером.
Едва за девушкой захлопнулась входная дверь, женщина облокотилась локтями на стол, закрыв лицо ладонями. Теперь не было нужды притворяться, что она хорошо себя чувствовала.
— Этот кашель ведь уже никогда не пройдет, не так ли? — тихо спросил профессор.
Хетай-ра выпрямилась, убирая руки, и окинула сидевшего рядом мужчину уставшим взглядом.
— Все же я была худшего мнения о ваших интеллектуальных способностях, — Чият легко усмехнулась. — Признаю, ваша догадливость действительно заслуживает похвалы.
— Значит, красная чахотка?
— Не волнуйтесь, это незаразная ее форма, как убедил меня лекарь. К счастью, та страшная эпидемия семидесятилетней давности не повторится из-за меня…