— Я хотела поблагодарить тебя, Аш, — первой нарушила молчание хетай-ра.
— За что?
— За то, что посоветовал тогда не вступаться за погорельцев в Зинагаре. Я слишком поздно поняла, насколько ты был прав.
— Я рад, что ты вовремя ушла с площади. Действительно рад, Тея, — мягко произнес профессор, впервые решившись назвать свою спутницу короткой и более нежной формой имени.
— Но даже несмотря на то, что это был разумный поступок, я не чувствую себя легче.
Девушка потерла переносицу, словно пытаясь сдержать непрошенные слезы.
— Витим мертв, хотя он был последним человеком в этой стране, заслуживающим смерти, — шепотом продолжила Лантея. — И все мои попытки изменить его судьбу сделали ее лишь хуже.
Аш, подобрав полы простыни, опустился перед осунувшейся хетай-ра на колени и взял ее руки, расслабленные и слегка прохладные. Он крепко сжал их в своих крупных горячих ладонях, словно мог вдохнуть в опустошенное сердце собеседницы частичку тепла через этот простой жест.
— Он теперь под надежной защитой бога, Тея. Для него больше не будет боли и несправедливости этого мира. Мы помогли ему всем, чем смогли, — исполнили его просьбу, подарили надежду. Остальным мы распоряжаться не в силах, это прерогатива бога. Не вини себя, я прошу.
— Я знала его лишь несколько дней, но в чем-то Витим был мне очень близок. И его позорную смерть я словно бы каждое мгновение переживаю сама, — голос Лантеи дрожал.
— Терять близких по крови или же духу людей всегда непросто. Я и сам знаю, каково это… Когда сердце останавливается на мгновение и больше не может биться в том же размеренном ритме, что и раньше. Но боль проходит, она растворяется, как утренний туман. Пусть медленно и неохотно. Пройдет совсем немного времени, и тебе станет легче. Нужно только идти дальше.
Преподаватель заглядывал в лицо девушки, пытаясь добиться ее внимания.
— Пойми, как бы тебе ни хотелось сейчас отринуть эту мысль, но смерть приходит за всеми. Подчас неожиданно и непредвиденно, но никому этого не избежать. Умершие покидают нас, оставляя самое ценное, — память о себе. И наш долг состоит в том, чтобы пронести ее сквозь течение времени светлой и чистой, не позволяя тоске очернять этот дар.
Лантея вздрогнула, словно эти слова пронзили ее, как острые иглы. Она пристально посмотрела на Аша, а в глубине ее расширенных зрачков виднелась затаившаяся печаль, которая вряд ли когда-нибудь исчезла бы оттуда без следа. Девушка мягко убрала свои ладони из рук профессора.
— Я бы могла изменить все, Аш. Тогда на площади, — серьезно проговорила хетай-ра, сводя брови. — Если бы вокруг Тибоста не было такого количества стражи, то я бы свершила правосудие собственными руками. Потому что такие люди, как этот жрец, должны умирать.