— Это не правосудие. Оно не свершается жестокой резней на глазах толпы.
— Но я бы добилась справедливости для Витима. Он бы этого хотел.
Предчувствуя тяжелый виток беседы, Ашарх сел обратно на скрипучую ступеньку и вздохнул.
— Мальчик жаждал этой справедливости наивно, по-детски, как и положено простому сельскому ребенку. Он верил в торжество закона и неоспоримость доказательств. Но ты уже далеко не дитя, Тея. И нелепое желание добиться справедливости во всем мире — это блажь, которая пустила ядовитые корни в твоем разуме. Невозможно помочь всем на свете, потому что справедливость всегда имеет две стороны — твою и чужую. И обе они верны, какой ни поверни.
— Ты говоришь прямо как моя тетя, — раздосадовано фыркнула Лантея.
— Вот видишь, — профессор едва заметно улыбнулся. — Чият — мудрая женщина. И если ты не желаешь слушать меня, то прими во внимание хотя бы слова своей родственницы.
— Не думала, что ты когда-нибудь найдешь общий язык с тетей или хотя бы поддержишь ее в чем-то. Мне показалось, что отношения между вами весьма напряженные с самого прибытия.
— Так и есть, но это не мешает мне высказывать почтение ее разумности и интеллекту.
— Ха, — совсем невесело усмехнулась девушка, — значит, от моей мамы ты будешь в восторге.
— Ты ничего не рассказывала мне о своих родственниках, Лантея. Помимо тети и мамы, кто у тебя еще есть? — ненавязчиво спросил профессор, срывая травинку и засовывая ее себе в рот.
Ашарх чувствовал, что хетай-ра тяжело переживала смерть Витима, она до сих пор пребывала в хмурой задумчивости, отвечая спутнику небрежно и рассеяно, слабо вняв его наставлениям. А ведь это был всего лишь малознакомый мальчик, пусть и с добрым сердцем, наполненным благими намерениями. Что же тогда должно было случиться с Лантеей, когда она узнала бы о смерти горячо любимой Чият? Профессор был уверен, что только близкие родственники могли бы помочь ей справиться с предстоявшей тяжелой потерей и смягчить ее.
— В Третьем Бархане, откуда я родом, живет вся моя остальная семья, — после небольшой паузы нехотя начала говорить девушка, — мать, отец и сестра с братом. Но, если бы честной, ни с кем из них я никогда не была так близка по духу и видению мира, как с Чият. Потому я оказалась здесь.
Преподаватель перекатил языком травинку во рту, чувствуя, как Лантее тяжело было говорить о семье. Она нервно наматывала на палец прядь еще влажных волос.
— С отцом и младшим братом я практически не пересекалась в Бархане, — продолжила девушка. — По консервативным традициям матриархата хетай-ра, нашим мужчинам не позволяют воспитывать детей, этим всегда занимаются лишь матери. Поэтому отца я впервые увидела уже взрослой, и мы всегда придерживались с ним лишь формального, вежливого общения. Как предписывают наши обычаи и порядки.