Оступившись на месте, профессор неловко схватился за стену ближайшего дома и перевел взгляд с оружия на чужеземку. Как бы мужчине не хотелось в это верить, но все указывало на то, что его собеседница, ради спасения которой он только что рисковал жизнью, мгновение назад была готова подло и молча всадить ему нож под лопатку. Лантея, будто не выдержав осуждающего взгляда спутника, неожиданно рухнула на землю как подкошенная. Доски разъехались под ее ногами, и хетай-ра по колени оказалась сидящей в огромной, вонявшей тиной и гниющим деревом, луже. Но девушка даже не обратила внимания на грязь, которая облепила ее тело, — она все еще с ужасом изучала свои скрюченные руки.
— Ты ответишь мне или нет, Лантея? — уже громче потребовал объяснений Аш. — Это твоя благодарность за освобождение из казематов и из колодок?
— Я… я слишком много тебе рассказала, — очень тихо пролепетала чужачка, а ее разбитое изуродованное лицо внезапно сморщилось, губы задрожали. — Вся эта информация о моем народе не должна была попасть ни к тебе, ни к кому-либо другому… Но я так испугалась казни, что страх завладел моим разумом. И я выдала тебе правду.
— И ты решила, что теперь единственный выход — это избавиться от меня, как от какой-то надоедливой мухи?! Или как это еще назвать?..
Профессор резко наклонился и подобрал с досок упавший кинжал, опасаясь, что собеседница в любой момент захочет закончить начатое. Он внимательно осмотрел лезвие, но на нем не было ни высохшей корки, ни свежих разводов яда.
— А что я еще могла сделать?! — с волнением в голосе вскричала Лантея, и Аш разглядел, что по щекам девушки слезы уже проложили мокрые дорожки. — Взгляни на меня! Взгляни!.. Еще утром я была полна надежды на то, что поступлю в академию Италана и получу доступ к желанным сведениям о чужом мне мире. Что я вернусь в свой город героиней — принесу моему народу частицу свежего воздуха из земель, лежащих за пределами пустынь! И за один вечер я превратилась в сидящую в грязи и преследуемую всеми оборванку, чья кожа расчерчена следами от раскаленной кочерги, чья жизнь теперь стоит так же дешево, как рваный сапог!
Сгорбив спину, хетай-ра наклонилась так низко к земле, словно хотела раствориться в окружавшей ее грязи. Бережно прижав к груди одеревеневшие холодные руки, она яростно продолжала шептать, обращаясь одновременно и к себе, и к своему молчаливому слушателю:
— Я потеряла все, чем обладала, — надежду, гордость, веру в справедливость. Я не сумела сохранить тайну, обменяв ее на призрачную свободу… И даже мои собственные руки отказываются теперь подчиняться мне! Взгляни, Аш! Я не чувствую своих пальцев, словно мне их уже отрубили палачи. Я не могу сжать верный кинжал в руке и вернуть себе право быть единственной хранительницей тайны пустынного народа на этих землях. Быть может, это моя богиня наказала меня за длинный язык?.. И я уже не знаю, что я должна делать… Я уже ничего не знаю!..