Землеройка (Райсп) - страница 3

— Что случилось! Где Генка? Зачем тебе верёвка? Говори! — и быстро, едва поспевая вслед за Колькой, направилась к зарослям крапивы, распугивая на ходу зазевавшуюся на кустах воробьиную стайку.

Генка как ни в чём не бывало, монотонно перебирая ногами, месил глину на дне ямы, поднимая радужные воздушные пузырьки, которые с шумом лопались, едва появившись на поверхности.

— Ох, окаянный! Ну и получишь же ты у меня! — воскликнула мать, подавая верёвку Генке.

Это была трудная работа — тянуть из болота бегемо… Тянуть из ямы горе-путешественника Генку.

Обмотанный бельёвой верёвкой, измазанный глиной, с комьями грязи на ботинках, в сопровождении матери и Кольки понурый пленник Генка направился к дому. Серо-зелёный след от стекающей с одежды растительности и грязи тянулся за Генкой замысловатой змейкой до самой бочки с водой.

— Вот здесь раздевайся и смывай с себя всю грязь, пока не увидел отец! — сказала мать, освобождая Генку от наброшенной на туловище верёвки. — Коля, помоги ему раздеться, — добавила она, пригрозив напоследок Генке смотанной на своих руках бельёвой верёвкой.

— Да, Коля! Это тебе не про Чиполлино читать, лёжа на койке! Лучшие приключения — это путешествия! Я же тебя приглашал прогуляться, но ты почему-то не захотел. А вымазаться в грязи всё равно тебе пришлось! — с независимой гордостью сказал Генка, сбрасывая с ног замазюканные грязью ботинки.

Радостный треск воробьиной стайки, разносившийся по двору, ознаменовал удачливое освобождение из плена незадачливого путешественника.

Колька подобрал валявшееся рядом с бочкой ведро, зачерпнул из бочки воду, прогретую на солнце, и окатил Генку: словно Ниагарский водопад обрушился на его голову, сметая на своём пути остатки травы и комочки глины, успевшие подсохнуть в кудлатых волосах брата.

Генка, сбросив с себя промокшую одежду, зачерпнул ладонью воду из бочки, окатил ею Кольку и голышом припустил в дом, обронив на ходу: «Догони!».

Еле удерживаясь на мокрой траве, лавируя руками, боясь растянуться, словно белокрылая чайка над водной гладью, борясь с набежавшим потоком заигравшего ветра, он старалась выдержать выбранный курс.

— Безобразник! Вытирайся! — воскликнула мать, подавая Генке мохнатое полотенце с изображением раскидистой пальмы на одиноком острове среди бескрайнего морского простора.

Завалившись на кровать, братья со смехом наперебой делились впечатлениями, перелистывая потёртую книгу «Приключения Чиполлино».

Школьные занятия остались позади. Весёлое и беззаботное лето закрутило, завертело Кольку, как тополиный пух, подхваченный ветром, настоянным ароматом летнего зноя. Желание побыть вместе с друзьями, насладиться прелестью летних дней или просто погонять на велике путалось в голове, и найти ту грань, отделяющую одно желание от другого, он ещё не знал как. Ему вдруг вспомнилось, что они с Валеркой, учеником того же класса, ещё в начале лета договаривались испытать пугач, самодельный пистолет, которому они вдвоём искали медную трубку для ствола. Припомнился Кольке и случай, как, измазанные в мазуте в поисках этой трубки, бежали по дороге домой и до смерти напугали соседскую бабку Фису, которая до сих пор при встрече с Валеркой накладывает на себя крестное знамение. Видение нечистой силы так и засело в ней, словно назойливая муха.