Затем я осуществил все то, что мне оставалось сделать. Всю ночь вплоть до рассвета и часть дня я мчался, словно пуля, минуя поселения и ярмарки Южной Англии, до тех пор, пока не прибыл в штаб-квартиру западных армий, пребывающих в полном смятении. Я успел вовремя. Образно выражаясь, я вовсю размахивал знаменем, на котором было написано, что правительство их не предало, что если они выдвинутся на восток против врага, то получат полную и абсолютную поддержку. Жаль, нет времени поведать тебе подробности, но поверь: это был мой звездный час. Триумф с факельным шествием, причем главные смутьяны поджигали факелы в первых рядах. Все мятежи стихли, люди из Сомерсета и западных графств заполонили рыночные площади – те самые люди, что умирали за короля Артура[87] и насмерть стояли за короля Альфреда[88]. Ирландские полки присоединились к ним – и это само по себе было похоже на мятеж. Они маршем направились из города на запад, распевая песни фениев[89]. Черный юмор этого народа сложно понять, но мне представилась возможность им насладиться, ведь даже отправляясь защищать Англию в компании англичан, они во всю глотку распевали: «Трех отважных, храбрых сердцем, доля к смерти привела… им английская веревка туго шею обвила»[90]. Общий хор, однако, дружно подхватывал: «Боже, храни Ирландию!», и каждый сам решал, в каком смысле трактовать этот припев.
Однако моя миссия состояла не в одном этом. Я не только сумел сберечь план защиты страны, но, в основном благодаря счастливой случайности, завладел планами вторжения. Не стану обременять тебя подробностями стратегии, но нам известно, куда противник собирается выдвинуть большую часть своей артиллерии, призванной прикрывать его передвижение. Пусть наши союзники с запада и не успеют перекрыть основное направление вторжения, они все еще способны при помощи дальнобойных орудий накрыть снарядами вражескую батарею. Для этого им нужно всего лишь точно знать, где та находится. Вряд ли им удастся ее обнаружить до тех пор, пока кто-нибудь, находящийся поблизости отсюда, не подаст им сигнал. Впрочем, я полагаю, что этот кто-то… найдется.
С этими словами Фишер поднялся из-за стола. Друзья вновь уселись на мотоциклы и помчались на восток сквозь сгущающиеся вечерние сумерки. Полосы неспешно плывущих по небу облаков повторяли изгибы окружающего путников пейзажа; на горизонте отцветали последние краски дня. Последняя гряда полукруглых холмов удалялась все дальше. Внезапно вдалеке замаячила линия прибоя – совсем не та ярко-синяя, которую они наблюдали с солнечной веранды, но укутанная зловещей фиолетовой дымкой жутковатого темного оттенка. Здесь Хорн Фишер вновь сошел с мотоцикла.