Сказав это, она медленно пошла прочь, и никто не решился последовать за ней.
Весна уже сменялась летом, и над круглым столом, стоявшим в саду, раскинулся зеленый купол из листвы, когда американец, сидя там с двумя своими приятелями – юристом и врачом, – начал разговор с того, что давно его мучило.
– Итак, – сказал он, – что бы мы ни думали об этом всем, наверное, каждый уже пришел к одному и тому же выводу. Я не могу говорить об этом достаточно деликатно, но, в конце концов, это важный вопрос. Как нам поступить с делами бедняги Вейна, оставив в стороне его самого? Полагаю, вам, – он обратился к юристу, – известно, составил ли он завещание?
– Он оставил все дочери, не обременив ее никакими ограничениями, – ответил Эйш. – Но мы ничего не можем с этим сделать. Нет никаких доказательств, что он мертв.
– Никаких законных доказательств? – отметил Пейнтер сухо.
Доктор Браун в раздражении наморщил свой высокий лоб и сделал нетерпеливый жест.
– Конечно, он мертв, – сказал он. – Для чего нужна вся эта законническая возня? Вы прочесали всю рощу, не так ли? Человек неспособен взлететь с высокого утеса и воспарить над морем, он может только свалиться вниз. Как он может быть не мертв?
– Я говорю как юрист, – поднял брови Эйш. – Мы не можем предполагать его смерть или даже инициировать коронерское расследование, пока не отыщем тело бедолаги или хоть какие-то останки, которые можно обоснованно считать его телом.
– Понятно, – спокойно произнес Пейнтер. – Вы говорите как юрист, но, полагаю, несложно понять, что вы думаете как человек.
– Я лично предпочел бы быть человеком, а не юристом, – довольно резко бросил доктор. – Вот уж не знал, что законы устроены так по-дурацки. Что хорошего в том, что бедная девушка не может управлять собственным имуществом, а поместье хиреет? Впрочем, мне нужно идти, а то захиреют мои собственные пациенты.
И, коротко попрощавшись, он двинулся в сторону деревни.
– Этот человек исполняет свой долг с редкостным тщанием, – заметил Пейнтер. – Мы должны простить его… Как правильно сказать: манеры или манеру поведения?
– О, я не держу на него зла, – добродушно ответил Эйш. – Но я рад, что он ушел, потому что… В общем, потому что я не хочу, чтобы он знал, как чертовски прав.
С этими словами он откинулся на спинку стула и принялся рассматривать импровизированный зеленый навес над столом.
– Вы уверены, – спросил Пейнтер, вперив взгляд в стол, – что сквайр Вейн мертв?
– Более того, – отозвался Эйш, не отрывая взгляда от листвы, – я уверен, что знаю, как он умер.
– О! – произнес американец, вздохнул, и какое-то время они так и сидели: один уставился на дерево, второй – на стол.