— И еще Костюков, — говорит Шустов.
Мне очень не хочется отпускать Костюкова, но ничего не поделаешь. Я ведь сам предложил младшему лейтенанту провести вечер.
— Так вот, — растолковывает мне старшина, — вечер как раз очень удобно провести сегодня.
Ладно, пусть идет в увольнение и Костюков.
— Кстати, — говорю я, — ты не знаешь такого деятеля — Чугункова?
— С какой заставы?
— Значит, не знаешь, — вздыхаю я. — Ну, на нет и суда нет.
— Тогда спи, — сказал Шустов и ушел.
А я не мог заснуть. Оно опять вернулось ко мне, тоскливое одиночество. Я глядел в темноту, курил и слушал, как за стеной Рита Чернецкая разговаривает с дочкой. Слов не разобрать, только голоса... У меня нет дочки. Сколько бы я отдал за то, чтобы сейчас в соседней комнате лопотало такое светлоглазое существо. Лида не хотела ребенка. Она говорила: «Давай хоть немного поживем для себя». От этого ничего не изменилось, я любил ее тогда по-прежнему, она знала это. Сейчас я спросил себя в упор: «Ты тоскуешь без нее?»
Нет. Лиды уже не было, не существовало для меня. Еще тогда, в прошлом году, когда она приехала за вещами, она была чужой.
Странно, в тот вечер я не думал о Майе Сергеевне. Это было слишком несерьезно — думать о незнакомой женщине. Мне оставалось одно: заснуть, проснуться и идти на границу.
Прошел день. В субботу шестеро получили увольнение, и я встретил их тогда, когда они вышли с заставы — в мундирах с горящими пуговицами, в начищенных сапогах, ни дать ни взять шестеро богатырей. Я предупредил их: если узнаю, что «богатыри» прикасались к спиртному, пусть потом пеняют на себя. Надеин ответил за всех, что спиртного не будет. Ему-то я верю, ну да там посмотрим.
В сумерках над рощей повисла и рассыпалась в воздухе красная ракета. Часовой с вышки доложил, что заметил двоих в зоне возле протоки, и я пожалел, что отпустил сразу столько солдат.
Впервые мною владело лихорадочное состояние, волнение, не схожее ни с каким другим. Тревожная группа была уже в машине, наряды, находившиеся ближе к протоке, бросились перекрыть границу. И вот водитель жмет по лесной дороге, машину швыряет из стороны в сторону. Потом мы бежим виляющей тропой, и я слышу сзади повизгивание Дины. Беру чуть вправо, и Балодис с собакой обгоняет меня.
Мы выскакиваем к протоке и наталкиваемся на Шабельника. Он тянет из воды веревку, на другом конце веревки — круглый вентерь.
— Это браконьеры, товарищ капитан, — говорит он. — Когда я дал ракету и побежал сюда с вышки, они даванули в тыл. Из Новой Каменки, наверно.
— След! — приказываю я. Я должен точно установить, браконьеры это или что-нибудь похуже. Но даже если это браконьеры, они будут отвечать и за браконьерство, и за выход в зону без разрешения.