— Раздевайтесь! — уже требую я.
— Товарищ капитан...
— Раздевайся, — говорю ему. — Ни черта ты не понимаешь!
Он начинает медленно стягивать гимнастерку. Еще через две минуты он тащит вместе со мной носилки. Мои руки налиты тяжестью, но это приятная тяжесть. Как долго копаются ребята с лопатами! Чернецкий ждет, пока нам нагрузят носилки, подставляет лицо солнцу — ага, и тебе хорошо, чудак ты человек!
— Чего вы копаетесь? — вдруг недовольно говорит он и отбирает у Шабельника лопату. У него мокрая спина, и от него уже не пахнет одеколончиком.
Скорее, скорее...
Шустов зашел ко мне вечером. «На огонек», — сказал он. Мы редко видимся, он все последнее время проводит на стрельбище. Я собирался лечь спать, хоть два часа поспать спокойно, но вот пришел Шустов.
— Проводили гостя?
Да. Иманова проводили честь по чести, и — сердце не камень! — сменил он гнев на милость, помирился с сыном. Прощаясь, они долго стояли, обнявшись, и счастливее Андрея не было человека на всем белом свете. Иманов увозил наш подарок — маленький, искусно сделанный красно-зеленый столб с Гербом СССР.
Я лежал, блаженно вытянувшись, а Шустов сидел возле моей кровати. Я видел, что он пришел не просто «на огонек», что он крутит и что-то недоговаривает. Я не торопил его. Приятно было побыть вдвоем. Все равно он выложит, зачем пришел.
Я не ошибся. Глядя в сторону, он сказал:
— Замучил ты ребят, Андрей. Слишком большая нагрузка сразу.
— Что, жаловались?
— Не жаловались, но я-то сам вижу. Часто поднимаешь по тревоге. Контрольно-следовую сделали. Стрельбы, физподготовка, политзанятия... Они не высыпаются.
— Они спят больше, чем я.
— Месяц не было увольнительных. Ни одного выходного.
— У нас тоже.
— Это молодые люди, Андрей.
— Ну, добрая нянечка, это не аргумент. Не я виноват в том, что они дышат, как паровозы, пробежав два километра. В этом и твоя вина, между прочим. Когда-то ты был более требователен к солдатам.
А он гнул свое. Усиленная охрана отменена. Человек пять или шесть вполне можно отпустить в село на выходной, в том числе и Егоровых. Какую они полосу сделали — муха проползет, и то след будет виден!
— Они молодые люди, — упрямо повторил Шустов. — Вася Егоров любит девушку из Новой Каменки собирается жениться. Понимать надо!
Как же, значит, я плохо еще знаю своих солдат! О том, что Вася Егоров собирается жениться на новокаменской девушке, я слышу впервые.
— Ладно, — сказал я Шустову. — Пусть идут Егоровы. Кто еще?
Шустов быстро назвал еще четыре фамилии. Хитрец, он уже все обдумал заранее! Ну, Павел Надеин — это само собой. А вот Балодиса не пущу, нельзя оставлять заставу без инструктора. К тому же, мне последнее время что-то не нравится Балодис. Он хандрит и, когда я спросил его, давно ли он тренировал Дину, ответил: «Давненько». Или это уже демобилизационное настроение? Как говорят те, кому скоро домой, «последний год — не кантовать»? Нет, я не отпущу Балодиса.