Сказ Марьи Гулихи был пересказом Овсеннего празднества, Зворожин, праздновавшегося стариками в Юрьевке.
Характерно, что все слушали в этот вечер внимательно и как бы религиозно. Однако попытка Гулихи сделать Христа-Бога Прадедом Вселенной не удавалась, ибо Христос, в понимании крестьян, был Богочеловеком и в Человеческом естестве был младшим, а не старшим. Таким образом, русских нельзя было назвать Христовыми Внуками. Здесь мы говорим не о догматах христианской религии, а лишь о зрительных образах.
С другой стороны, христианское представление Того Света не совпадает с пересказанным ею языческим Тем Светом.
Видно, что поскольку православная церковь заменяла языческое содержание обрядов славянских, постольку и снизу, из народа, шла та же тенденция, только в обратном направлении. Ко времени Первой мировой войны эта тенденция уже была столь слабой, что не могла больше переменить значения основных христианских понятий.
На юге солнце греет рано, становится жарко, и в мае уже земля иной раз так высыхает, что яровица начинает желтеть. В такие дни нужно дождя, и обычно, когда подходила последняя минута, за которой уже было прямое бедствие, народ собирался к батюшке и просил пойти крестным ходом по полям. Наутро, по зову колокола, все собирались к церкви и выходили с крестами, хоругвями и иконами в поля. Священник с псаломщиком в сопровождении хора пели молебен о даровании дождя. Все время повторялись слова: «Даждь Дождь земли жаждущей, Спасе!» А крестьяне бормотали про себя: «Дажьбо земли жаждущей, Спасе!» Так, под христианской оболочкой молитвы продолжала жить еще языческая традиция. Недаром, говоря о Спасе, крестьяне добавляли: «Дажьбо наш!» Известно, что в древности Дажьбо был Даятелем Благ, а сами славяне древнего времени именовали себя «Дажьбовы Внуки». «Дажь-Спасе!», «Дай-бо!», «Дай Бог!» — постоянные слова, особенно при выпивке, говорили о том же. В крестьянском мышлении Бог был Отцом Дающим, а слова молитвы Господней: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь!» крестьяне произносили так, что слово «Даждь» выходило торжественно и как бы было написано с большой буквы. «Даждь» или «Дождь» — одно и то же и, в сущности, это имена Божества Дающего. В христианстве эти понятия несколько изменились, и Спас стал Даятелем Дождя. Под именем Спас крестьяне понимали Христа в августе, связанного с праздником Благословения плодов, пшеницы, вина и елея. Это был как бы Христос Каны Галилейской, а не Голгофы. «Спас Летний, Даждь дает!» — поговорка в Белоруссии, подтверждающая наши слова. «Дай, Спасе, Даждю!» — молитва в Юрьевке, где в таком случае говорили слово «Даждю» с ударением на «а», свидетельствующая о том же. В мышлении крестьянском все эти моления были связаны с изобилием плодов земных. Для слова «дождь» было другое выражение: «дощь». Крестный ход шел полями, и везде священник кропил колосья святой водой, и все пели за хором: «Даждь дождь земли жаждущей, Спасе!» Обойдя все поля, возвращались уже к вечеру в деревню, уверенные, что Бог даст Дождя. Обычно через день-два после этого бывала гроза и шел дождь. Чрезмерное нагревание земли солнцем вызывало усиленное испарение воды, а затем и выпадение осадков. Спас был не только Спасителем душ, но и Спасителем хлеба. Крестьяне понимали, что Он услышал моления и спас хлеб. Вместе с тем, выходя в поле, крестьяне видели, что засуха еще не так велика и что обильные утренние росы достаточно поддерживают злаки. Говорилось в таких случаях: «Хоть Спас и не дал Дощу, та послал Росу кращу» («Хоть Спас и не дал дождя, но послал росу обильную»). Самым большим беспокойством для крестьян было именно жаркое, безводное время. Тем не менее урожаи всегда были хорошими.