На петербургском банкете я опять так волновался, что, лишь уступая настояниям горячо любимого мною Анненского, решился произнести речь, в которой напомнил, что эпоху великих реформ определенно предполагалось завершить дарованием конституции. Последовавший засим отказ от этого намерения создал ложное положение для судебной реформы и с первых же дней потребовал ряд изменений, парализовавших проведение в жизнь принципа законности. Поэтому юбилей судебных уставов представляется простым недоразумением, их никогда у нас не было и не будет, пока не произойдет обновления государственного строя России.
А для следующего номера «Права» я воспользовался вышедшей книгой, посвященной памяти Плеве, в которой приводилось письмо покойного министра, признавшего, что «главный недуг современной общественной жизни – конституционная смута: смутное чувство неудовлетворенности было всеобщим». Ссылаясь на вынесенные повсюду однообразные резолюции, требующие введения представительного строя, я утверждал, что «отныне конституционная смута закончилась и заменилась ясным и определенным сознанием. Если требования общества не будут удовлетворены, наступит тем более острый и тяжелый разлад…». Эта статья навлекла на журнал второе предостережение цензуры, но в том же номере сообщалось, что «Право» по случаю юбилея получило ряд приветственных телеграмм за многочисленными подписями с выражениями сочувствия и солидарности с проводимыми редакцией началами. Празднование юбилея было и в самом деле подлинным торжеством «Права». В основу всех резолюций, принятых на банкетах и собраниях адвокатуры, положен был лозунг законности и порядка, выставленный на развернутом знамени «Права» ровно шесть лет назад. А для меня, повторяю, я думаю, и для всех членов редакционного комитета, созидание и создание «Права» навсегда осталось самой одухотворенной, самой насыщенной и самой счастливой полосой жизни.
Борьба за конституцию
(1904–1905)
Юбилей 40-летия судебных уставов составляет отчетливую грань в ходе освободительного движения. Первое открытое выступление широким фронтом, бодрое и решительное, встретило со стороны власти явное нежелание допустить банкеты и невозможность воспрепятствовать их устройству. Такое соотношение внушало ощущение бесповоротной победы, и с этого момента движение становится стихийным, его уж нельзя удержать и трудно направлять. Правительство тоже не могло остаться чуждым этому впечатлению, и еще в ноябре созвано было Особое совещание для рассмотрения выработанного Мирским проекта коренных преобразований, исходившего точно так же из признания «необходимости восстановить законность, значительно поколебленную в последние годы» и включавшего приглашение выборных от земства в Государственный совет.