«Зуб дракона» причалил в Хавене ранним утром. Погода стояла солнечная и морозная, а море тихо гладило берег. На причале толпились торговцы, готовые встречать свой товар. На берегу плотными рядами выстроились одинаковые каменные дома, напоминавшие стену, защищающую город от незваных гостей.
Кирши ступил на берег, и конь, которого он вёл под уздцы, принялся радостно переминаться с ноги на ногу.
– Тоже не любишь плавать? – Кирши потрепал его между ушами и вспрыгнул в седло.
Заезжать в город он не планировал и решил двигаться в объезд, чтобы сберечь время и постараться добраться до места назначения до следующего рассвета. Если получится, прибыть среди ночи и застать Финиста врасплох. Кирши ударил коня пятками, направляясь к лесу, из-за которого пробивались первые солнечные лучи.
– Девчонка едет за тобой, – сказал Тирг, появляясь на крупе коня.
– Я знаю, – бросил Кирши.
– Надо было внушить ей вернуться домой. Или спрыгнуть за борт, чтобы наверняка.
– Я думал, домовые – добрые духи.
Кот издал звук, отдалённо напоминавший смех.
– Домашние духи – отражение своих хозяев. Я питаюсь твоей энергией, если ты не забыл. Что с девчонкой делать? Прикажешь ей убраться?
Кирши не оглянулся. Он ещё на подъезде к лесу заметил Уду и с тех пор думал, что делать. Она держалась далеко на белой лошади, и если бы Кирши не подозревал, что ей взбредёт в голову преследовать его, не обратил бы внимания на ещё одного путника, выбравшего ту же дорогу, что и он.
– Она может быть полезной, – сказал Кирши, сворачивая с тропинки к ближайшим кустам. – Отвлечёт на себя Финиста, пока мы будем обыскивать его спальню. Вряд ли он таскает шкатулку с собой.
– Если он её ещё не продал.
– Будем надеяться, что нет.
Кирши спешился и проверил, не видно ли коня за кустами. Снега на них было много, но вороной конь всё равно проглядывал между ветвями. Что ж, оставалось надеяться, что Уда окажется достаточно невнимательной. Она показалась Кирши ещё менее подготовленной к реальной жизни, чем Василиса в их первую встречу.
Нечаянная мысль о Василисе разбудила щемящую тоску, о которой Кирши удавалось не вспоминать все эти дни. Тёмный загонял её поглубже, туда, где никто не найдёт и не увидит, даже он сам. Василиса поселилась там, где раньше обитал Хару, и Кирши надеялся, что со временем её образ побледнеет и выцветет и вспоминать будет уже не так больно. С Хару уже не так больно.
Кирши усмехнулся. После смерти Хару он хотел умереть, думал, что вместе с Хару исчез и смысл его собственной жизни, оставив под рёбрами сосущую пустоту. Она росла и крепла, стремясь заполнить собой всё нутро, оставив от Кирши только пустую оболочку. И Атли был совершенно прав: если бы не короткий поводок клятвы, от Кирши бы уже давно ничего не осталось.