Не веря своему счастью, Василиса подтолкнула коня пятками, и он пустился вскачь – в спасительную тень деревьев.
Прохлада окутала Василису, как только она пересекла границу леса, мгновенно оказавшись в сиреневых вечерних сумерках. Ветви деревьев смыкались над головой так плотно, что даже два солнца не могли пробиться сквозь их сцепленные пальцы. Тёмные перекрученные стволы облепили странные полупрозрачные грибы в белую крапинку. Они источали тусклый сиреневый свет и, кажется – Василиса осторожно втянула носом воздух, – пахли бузиной. Такие же грибы прятались в траве, а когда конь наступал на них копытами, с тихим «пуф» обращались в облачка сиреневой пыли.
Над кустом с мелкими чёрными ягодами летали, оставляя за собой шлейфы голубовато-розового света, диковинные светлячки. Лес был дикий, нехоженый, Василиса в зарослях папоротника сумела разглядеть лишь несколько звериных троп, но не могла сказать, какими именно животными они проложены.
Запахло сыростью, и ушей коснулись звуки шелеста бегущей по камням воды. Василиса спешилась и направилась на звук по тонкой тропке, которая – она надеялась – вела к водопою.
Меж огромных, поросших мхом валунов бежал, прыгая по неровным ступеням камней, ручей. Василиса, измученная жаждой до полусмерти, практически сунула голову в воду, надеясь, что та её не убьёт. Впрочем, не напейся Василиса сейчас, через пару часов её бы убила жажда.
Обветренные, в кровь потрескавшиеся губы защипало, но холодная вода тут же унесла боль вниз по течению. Василиса жадно глотала, давясь и кашляя. Она знала, что много пить нельзя, что это опасно, но не могла остановиться до тех пор, пока желудок не наполнился болезненной тяжестью настолько, что стало трудно дышать. Протяжно выдохнув, чародейка завалилась на спину и раскинула руки, стараясь отдышаться.
Перед глазами нарисовалась конская морда, круглые провалы ноздрей выдохнули в лицо горячий воздух.
– А ты пить совсем не хочешь? – поинтересовалась Василиса. – Или волшебным коням пить необязательно?
Конь предпочёл не отвечать на подобные вопросы, продолжая обнюхивать её лицо. Василиса вспомнила о своей лошади Былинке, которая в отличие от этого рыжего никогда не упускала возможности что-нибудь пожевать.
«Интересно, как она там? Кто-нибудь за ней присматривает? А Тирг? Надеюсь, Кирши от него не избавился. И сам Кирши…»
При мысли о Тёмном Василиса зажмурилась и закрыла лицо руками. Увидятся ли они снова? Или ей до скончания дней суждено скитаться между мирами, пока она всю себя не раздаст по кусочкам? А если встретятся, что тогда? Будет ли он рад её видеть? А она? Что скажут друг другу при встрече?