Для юлианологов начало у книги весьма многообещающее.
С. 14. Поезд отбывает из Парижа рано утром; герой смотрит в окно на «пустынные тротуары, витрины запертых магазинов… церковь Сорбонны и… руины, именуемые термами Юлиана Отступника, хотя, вероятно, термы были выстроены еще до рождения этого императора». И правда, мой старый путеводитель Бедекера подтверждает, что это остатки дворца, построенного между 292 и 306 годами императором Констанцием Хлором, и что именно там «солдаты провозгласили Юлиана своим императором в 360 году».
С. 61. Рассказчик вспоминает, что ему приходилось ходить «словно какому-нибудь туристу, пешком, не торопясь, прогуливаться по бульвару Сен-Жермен»… и затем мимо «стен из камня и кирпича, оставшихся от терм, в которых бывал Юлиан Отступник, – единственного осколка его „любезной Лютеции“, – впрочем, одного этого факта вполне достаточно, чтобы навсегда связать его имя с этими руинами».
С. 81. Действие накаляется. Рассказчик теперь уезжает из Рима в Париж. «Ты устроился в своем купе… и погрузился в чтение посланий Юлиана Отступника».
Естественно, что на этом этапе читатель задумается о том, есть ли какая-либо связь между директором парижского филиала фирмы «Скабелли (пишущие машинки)» и римским императором. У меня возникло предположение: быть может, для женатого человека бросить жену и детей и удрать с любовницей – это своего рода отступничество? К тому же Дельмоны – верующие католики. Что такого в посланиях Юлиана Отступника могло отозваться в сюжете и повлиять на его развитие?
С. 168. В другом поезде (вроде бы). «Ты взял книгу посланий Юлиана Отступника с полочки, где ты ее оставил, и, не раскрывая, загляделся в открытое окно – порывом ветра в него заносило иногда песок».
Некоторые читатели могут счесть такое нагнетание саспенса невыносимым. Когда же тайна раскроется? Осталось всего шестьдесят страниц.
С. 169. «ТЫ ДЕРЖАЛ НА КОЛЕНЯХ ЗАКРЫТУЮ КНИГУ – ПОСЛАНИЯ ЮЛИАНА ОТСТУПНИКА, – КОТОРУЮ ТОЛЬКО ЧТО ДОЧИТАЛ». Негодующие прописные буквы я добавил от себя. А может быть, Бютор просто нас дразнит (у нового романа была своя игривая сторона) и все будет открыто ближе к концу.
С. 208. Времени до развязки все меньше. «В пустом купе, с посланиями императора Юлиана в руках – пригороды Генуи остались позади». Думай, думай: между этими двумя должна быть какая-то связь. Может статься, это контраст между парижским изменщиком и целомудренным Юлианом, который прошел незапятнанным через «гнездилища порока» в Антиохии и презрел прелести пленниц своей Персидской кампании? Не видно, чтобы Бютор упоминал личную жизнь императора или хоть какие-нибудь касающиеся его факты.