Американский ирландец шагнул в кабинет и, плюхнувшись в кресло, вытянул длинные ноги. Это был высокий, худощавый человек лет шестидесяти, с резкими чертами лица и небольшой козлиной бородкой, придававшей ему сходство с карикатурами на дядю Сэма. В углу его рта торчала наполовину выкуренная изжеванная сигара, которую он, чиркнув спичкой, тотчас разжег.
– Готовитесь делать ноги? – осведомился он, оглядевшись вокруг. – Скажите, мистер, – добавил он, глянув на сейф, уже не скрытый за занавесом, – неужто вы храните свои бумаги в этой штуковине?
– Почему бы и нет?
– Черт побери, в этакой простецкой коробчонке! А еще почитаетесь лихим шпионом. Да любой пройдоха-янки вскроет ее консервным ножом. Знай я, что мои письма будут валяться в таком ненадежном месте, то оказался бы распоследним болваном, если бы стал вам писать.
– Любому взломщику придется изрядно попотеть над этим сейфом, – ответил фон Борк. – Металл настолько прочен, что его не разрезать никаким инструментом.
– А замок?
– Куда там, это замок с двойной комбинацией. Вам известно, что это значит?
– Слыхом не слыхивал, – ответил американец.
– Так вот, чтобы открыть замок, необходимо знать не только набор цифр, но и слово. – Фон Борк поднялся и продемонстрировал двойной вращающийся диск вокруг замочной скважины. – Наружный диск – для букв, внутренний – для цифр.
– Ну-ну, валяйте дальше.
– Словом, все не так просто, как вы думали. Мне изготовили этот сейф четыре года тому назад. Угадайте, какие цифры и какое слово я выбрал?
– Откуда ж мне знать.
– Так вот, слово – «август», цифры – один, девять, один, четыре. В самую точку.
На лице американца изобразилось удивление, смешанное с восторгом.
– Ну надо же, а вы голова! Попали в яблочко.
– И тогда кое-кто мог угадать точную дату. Но вот этот день наступил, и завтра утром я сворачиваю все дела.
– Надеюсь, вы меня тоже вызволите. Ни за что не останусь в этой треклятой стране один как перст. Насколько я понимаю, через неделю или того меньше Джон Буль встанет на дыбы и войдет в раж. Я бы предпочел наблюдать за ним с другой стороны океана.
– Но вы же американский гражданин?
– Так ведь Джек Джеймс тоже американский гражданин, а тянет срок в Портленде. Британскому фараону плевать, хоть сто раз объявляйте себя американцем. «Тут британские законы, извольте им подчиняться», – рявкнет он. Кстати, мистер, коль скоро мы заговорили о Джеке Джеймсе, сдается мне, что вы своих людей не очень-то бережете.
– То есть? – вскинулся фон Борк.
– Вы же их наниматель, ага? Это ваша забота – спасти их от провала. Но они проваливаются, а вы хоть раз кого-нибудь спасли? Возьмем хотя бы Джеймса…