После этого он вел себя безукоризненно. Он всегда затягивался, этот Джарбер, в украшенные вышивкой жилеты; ступни у него были маленькими, улыбка – робкой, голос – негромким, а манеры – заискивающими. Сколько его помню, он вечно выполнял для других какие-то мелкие поручения и разносил сплетни. Вот и сейчас, назвав меня Софонисбой, он сообщил, что успел обзавестись старомодным жильем в новом районе моего места жительства. Я не видела его два или три года, но слышала, что он по-прежнему носит с собой маленький монокль и останавливается на ступеньках домов на Сент-Джеймс-стрит, чтобы полюбоваться аристократами, спешащими ко двору; бродит в своем коротеньком плаще и галошах вокруг меблированных комнат Уиллиса, желая поглазеть, как они стекаются к «Олмаксу»[18]; после чего, подхватив сильнейшую простуду, затоптанный кучерами и факельщиками, возвращается в синяках и шишках к своей хозяйке, которая потом целый месяц выхаживает его.
Джарбер снял свой короткий плащ с меховым воротником и уселся напротив меня, держа в руках маленькую тросточку и шляпу.
– Ради бога, Джарбер, избавьте меня от этих ваших Софонисб, очень вас прошу, – сказала я ему. – Зовите меня Сарой. Как поживаете? Надеюсь, у вас все в порядке.
– Благодарю. А у вас? – осведомился Джарбер.
– У меня все настолько хорошо, насколько это возможно для такой старухи, как я.
Джарбер опять завел свою шарманку:
– Прошу вас, не называйте себя старухой, Софонис…
Но тут я многозначительно покосилась на канделябр, и он умолк, делая вид, что не сказал ничего такого.
– Разумеется, я немощна и дряхла, – заявила я ему, – как и вы. Давайте же возблагодарим Бога за то, что дела не обстоят хуже.
– Мне кажется или вы действительно выглядите обеспокоенной? – спросил Джарбер.
– Очень может быть. Я даже не сомневаюсь, что так оно и есть на самом деле.
– И что же потревожило мою Софо… моего мягкосердечного друга? – поинтересовался Джарбер.
– Полагаю, нечто такое, что не укладывается в голове. Меня до смерти беспокоит Дом-на-продажу, расположенный на другой стороне улицы.
Джарбер мелкими шажками, едва ли не на цыпочках, подкрался к задернутому занавесками окну, выглянул в него, после чего обернулся ко мне.
– Да, – ответила я на его невысказанный вопрос, – это тот самый дом.
Вновь посмотрев в окно, Джарбер с озабоченным видом вернулся в свое кресло и спросил:
– И чем же он вас беспокоит, Софо… Сара?
– Он представляется мне загадочным, – сказала я. – Понятное дело, каждый дом хранит в себе какую-нибудь тайну; но есть кое-что такое, о чем бы мне не хотелось сейчас говорить (и действительно, глаз казался мне такой нелепицей, что я едва не устыдилась), что придало ему столь таинственный вид в моих глазах, заставив все время думать о нем, и теперь я целый месяц не буду знать покоя. Чувствую, не найду себе места до тех пор, пока в следующий понедельник ко мне не присоединится Троттл.