В первые дни после приезда возможность надеть брошь ей так и не представилась; но, в конце концов, им было предложено полюбоваться Букингемским дворцом, и тут уже верноподданнический дух потребовал от миссис Чедвик надеть лучшее платье для визита в обитель ее суверена. По возвращении она поспешно переоделась, поскольку мистер Опеншоу пригласил их в Ричмонд, где они должны были выпить чаю, а затем вернуться обратно при свете луны. Соответственно, где-то около пяти часов мистер и миссис Опеншоу и мистер и миссис Чедвик отправились в путь.
Горничная с поварихой о чем-то шушукались внизу, и Нора не лезла в их дела. Ей хватало своих забот в детской, она присматривала за обоими детьми и в тот час сидела у постели Элси, ожидая, пока возбужденная, беспокойная девочка заснет. Но вдруг в дверь постучала горничная Мэри. Нора отворила, и женщины заговорили шепотом.
– Няня! Там, внизу, ждет один человек; он хочет повидаться с тобой.
– Ждет меня? Кто же это?
– Незнакомый джентльмен…
– Джентльмен? Какой вздор!
– Что ж, пусть будет мужчина, и он желает видеть тебя. Он позвонил в дверь и прошел в столовую.
– Ты не должна была впускать его, – воскликнула Нора, – раз хозяина с хозяйкой нет дома…
– Я не хотела, чтобы он входил; но, услышав, что ты живешь здесь, он просто протиснулся мимо меня, уселся на первый попавшийся стул и заявил: «Скажи ей, пусть придет сюда для разговора». В комнате газ не зажжен, но стол уже накрыт к ужину.
– Он же украдет ложки! – вскричала Нора, облекая страхи горничной в слова, но, перед тем как выбежать из комнаты, все-таки приостановилась, чтобы взглянуть на Элси, которая уже спокойно спала крепким сном.
Нора сбежала вниз, снедаемая дурными предчувствиями. Прежде чем войти в столовую, она вооружилась свечой и, зажав ее в руке, ступила внутрь, высматривая в темноте своего гостя.
Он стоял, опираясь одной рукой о стол. Они с Норой уставились друг на друга; и в глазах мужчины и женщины постепенно вспыхнуло узнавание.
– Нора? – проговорил он наконец.
– Кто вы такой? – спросила Нора, в голосе которой прозвучали резкие нотки тревоги и недоверия. – Я вас не знаю. – Тщетно пытаясь сделать вид, что не узнает его, она как будто отгораживалась от неумолимой правды, смотревшей ей в лицо.
– Неужели я так сильно изменился?! – с надрывом вскричал он. – Пожалуй, да. Но скажи мне, Нора! – хрипло выдохнул он. – Где моя жена? Она… она жива?
Он шагнул к Норе и наверняка бы взял ее за руку; однако женщина попятилась, с ужасом глядя на него, словно он напугал ее до полусмерти. Между тем перед ней стоял симпатичный, загорелый дочерна, приятный молодой человек с бородкой и усиками, придававшими ему чужеземный облик. Но его глаза! Ошибиться, глядя в эти горящие нетерпением, прекрасные глаза было невозможно – точно такие же Нора видела каких-нибудь полчаса назад, пока сон не смежил их.