Но прежде чем он начал, я позвонила в колокольчик, призывая Троттла; присутствие слуги во время чтения должно было обуздать его упрямство. Между тем, к моему удивлению, на вызов явилась Пегги и сообщила: Троттл ушел, не сказав куда. Я немедленно ощутила сильнейшее подозрение, что он опять принялся за старое и это его вечернее исчезновение без разрешения могло означать лишь одно – он пустился во все тяжкие с очередной пассией.
Взяв себя в руки ради своего гостя, я отпустила Пегги, постаралась подавить негодование и с величайшим терпением приготовилась выслушать Джарбера.
Первый
I
Да, улицы той облик
Был мрачен и суров:
Холодный зимний ливень,
Тревожный стук шагов,
Клубы́ ночных туманов
И тусклый блеск огня
Знаменовали вечер
Безрадостного дня!
II
Слабеет жар в камине;
Стеная о былом,
Льет слезы безутешный
Дождь за ночным окном;
Зима на сердце Берты:
Лишь на короткий час
Зажегся ее светоч –
И навсегда угас.
III
Где голос, что мог твердо
Сказать: прощай, мой друг?
Бестрепетная воля,
Бесстрастный сердца стук?
Все сковано страданьем,
Тоска сдавила грудь;
Затянут облаками
Доселе ясный путь.
IV
Долг, Правота и Правда,
Не пожелав помочь,
Тотчас простерли крылья
И улетели прочь.
В жестоком Настоящем
Минувших дней теплом
Спешит согреться Берта,
Тоскуя о былом.
V
Ей вспомнилось, как в детстве
Она дала обет,
Столь истово хранимый
В теченье долгих лет;
Как брат-художник, Герберт,
Не знал забот; как он
Ее спокойной силой
Был прочно огражден;
VI
Как пыл его исканий
И страсть его игры
Счастливо умерялись
Сердечностью сестры;
Как все ее надежды
Соединились в нем…
Что ж иссушило душу
Безжалостным огнем?
VII
Свой дом и сад у дома,
Вздох ветра, запах роз,
Плюща немолчный шорох,
Реки зеркальный плес,
Тень голубого леса,
Свет дня, ночную тьму,
Что так любила Берта, –
Все отдала ему.
VIII
Упорно, беззаветно,
Средь городского зла
Ее душа трудилась,
Его душа – цвела
В довольстве и покое,
Подаренных сестрой,
С советом, рассужденьем
И чуткой похвалой.
IX
Жизнь Берты, ее сердце,
Полны святым огнем, –
Принадлежали брату,
Существовали в нем.
Но что теперь смутило
Ее высокий ум?
Что оскорбило, вызвав
Чреду тяжелых дум?
X
Оставить брата? Пóлно!
Что за кошмарный сон!
Но отчего так трудно
Прогнать виденье вон?
Что с нею? Стал ли Герберт
В ее душе – вторым?
Ужель нельзя проснуться,
Развеяв сон как дым?
XI
Ибо надежды сердца
Трудней всего забыть:
Дом, что не стал приютом,
Любовь, что могла быть;
И Жизнь: не рой ничтожных
Находок и потерь –
Ту Жизнь, перед которой
Она закрыла дверь!
XII
В мозгу звенит, как эхо,
Привычный монолог
О золотом грядущем,
Где Герберт – новый бог,
Затем – слова обиды,