Он умолк и во второй раз указал на мрачные, покрытые пылью чердачные окна напротив. В следующий миг я вздрогнула – теперь меня способен выбить из колеи любой пустяк, – заслышав стук в дверь комнаты, где мы сидели.
Вошла моя горничная с конвертом на подносе. Я взяла его. Извещение о смерти, лежавшее внутри, выпало у меня из рук.
Джордж Форли скончался. Он покинул этот бренный мир три дня назад, в пятницу вечером.
– И что же, с его смертью мы потеряли последний шанс узнать правду? – спросила я у Троттла. – И он унес эту тайну с собой в могилу?
– Не отчаивайтесь, мадам! Полагаю, что нет. Наш шанс заключается в том, что мы должны вырвать признание у Баршема и его матери; а смерть мистера Форли оставила их беспомощными и продоставила нам такую возможность. С вашего позволения, я не стану сегодня дожидаться сумерек, как намеревался поначалу, а немедля отправлюсь к этим двоим. Пусть полицейский в штатском наблюдает за Домом, чтобы они не сбежали; с собой я возьму эту карточку, как подтверждение смерти мистера Форли, и прямо заявлю им, что разгадал их тайну и готов применить ее против них в случае необходимости. Полагаю, не составит особого труда вынудить Баршема и его мать принять мои условия. Если же мне не удастся вернуться обратно до наступления сумерек… Прошу вас, мадам, сесть подле окна и наблюдать за Домом до тех пор, пока не зажгутся уличные фонари. И ежели вы увидите, как входная дверь откроется и вновь закроется, то не будете ли вы столь добры надеть свою шляпку и тут же отправиться туда? Смерть мистера Форли может помешать его посланцу прийти в назначенный час, а может и нет. Но если этот человек все-таки явится, вам, как родственнице мистера Форли, крайне желательно присутствовать при этом, дабы оказать на него должное влияние, чего я не смогу сделать при всем желании.
Единственное, что я успела крикнуть вслед Троттлу, когда он вышел за дверь и оставил меня одну, – это чтобы он приложил все силы к тому, дабы несчастный малыш не пострадал.
Оставшись в одиночестве, я подтащила кресло к окну и с бешено бьющимся сердцем стала наблюдать за проклятым Домом. Мне казалось, будто я жду уже целую вечность, как вдруг я услышала, что на углу улицы остановился кэб. Взглянув в ту сторону, я увидела, как из экипажа в одиночестве вылез Троттл, подошел к дому и постучал в дверь. Мать Бенджамина впустила его. Через минуту-другую мимо дома фланирующей походкой прошествовал какой-то прилично одетый человек, на мгновение приостановился, разглядывая его, после чего продолжил свой путь до угла соседней улицы. Там он, прислонившись к фонарному столбу, закурил сигару и принялся небрежно дымить ею, не спуская, правда, при этом глаз со входной двери.