– Нисколько в этом не сомневаюсь, – ответила я.
– Вы только что упомянули о смерти мистера Форли как скоропостижной. Могу я осведомиться: довелось ли вам присутствовать при его последних минутах и не оставил ли он каких-либо заключительных указаний?
– За три часа до кончины мистера Форли, – ответил мистер Далкотт, – его лечащий врач уехал в полной уверенности, что тот находится на пути к выздоровлению. Перемена же к худшему состоялась столь внезапно и сопровождалась столь ужасными страданиями, что они не дали ему возможности сообщить свои последние желания кому бы то ни было. Когда я прибыл к нему домой, он уже лишился чувств. После этого я внимательнейшим образом изучил его бумаги. Ни одна из них не имеет отношения к тому серьезному вопросу, который сейчас занимает нас с вами. При отсутствии конкретных указаний я должен действовать весьма осторожно, учитывая то, что вы мне сообщили; но при этом намерен поступить честно и справедливо. Первое, что следует сделать, – продолжал он, обращаясь к Троттлу, – это выслушать мужчину и женщину, которые находятся внизу. Если вы предоставите в мое распоряжение письменные принадлежности, я в вашем присутствии, равно как и в присутствии полисмена, наблюдающего за домом, запишу показания каждого из них по отдельности. Завтра же я отправлю копии этих сведений, приложив к ним полное изложение всего дела, мистеру и миссис Бейн в Канаду (они хорошо знают меня в качестве доверенного юриста покойного мистера Форли); после чего приостановлю все процедуры со своей стороны, пока не получу известий либо от них самих, либо от их поверенного в Лондоне. Учитывая, как обстоят дела, это все, что я пока в силах сделать с чистой совестью.
Мы не могли не согласиться с ним и поблагодарили его за откровенный и честный разговор. Было решено, что я передам ему письменные принадлежности из своей квартиры; к моему необычайному облегчению и невыразимой радости, все с готовностью согласились с тем, что несчастный маленький сирота нигде не обретет лучшего приюта, чем тот, что готовы были предложить ему мои старческие руки, жаждущие обнять его и прижать к груди, а также защиту от невзгод, которую обещало ему проживание под моей крышей. Словно помолодев на много лет, Троттл поспешил наверх к мальчику.
Он привел его ко мне немедленно, и я опустилась на колени перед бедным малюткой, и обняла его, и спросила, согласен ли он отправиться со мной туда, где живу я? Он на мгновение отстранился от меня, и его погасшие маленькие глазенки, в которых светилась старческая мудрость, пронзительно взглянули на меня в упор. Но затем малыш крепко прижался ко мне всем тельцем и сказал: