– Когда вы видели его в последний раз?
Она явно думала о чем-то еще, поэтому не ответила. Когда же Леон повторил свой вопрос, быстро подняла на него глаза.
– В минувшее Рождество… но лишь мельком. Он не остался у нас… то есть, я хотела сказать, это случилось в самом конце… – Ее вдруг охватила паника, девушка смешалась и, едва переводя дыхание, выпалила: – Я увидела его случайно. Разумеется, он меня – нет, однако это стало для меня сильнейшим потрясением… Всему виной его голос. У него ведь всегда был замечательный тенор.
– Он пел? – предположил Леон, когда она сделала паузу, как он понял, пытаясь вернуть себе самообладание.
– Да, в церкви, – в отчаянии призналась она. – Именно там я и увидела его.
И она заговорила, торопясь и глотая слова, будто старалась не только изгнать воспоминание об этой случайной встрече из собственной памяти, но и заставить Леона забыть о ней.
– Через два месяца после этого он написал мне – на наш старый адрес в Лондоне. Он заявил, что отчаянно нуждается в деньгах, и потребовал пятьсот фунтов. К тому времени я уже передала ему больше тысячи фунтов, но у меня достало здравого смысла написать ему, что в дальнейшем делать это я не намерена. И вот тогда он поверг меня в ужас, прислав фотографию письма – одного из писем, – что я посылала ему. Мистер Гонсалес, я встретила другого мужчину и… в общем, Джон прочел сообщение о нашей помолвке.
– Ваш жених ничего не знает об этой ранней связи?
Она покачала головой.
– Нет, ничего, и не должен узнать. В противном случае все будет очень банально. Или, чтобы избежать этого, я должна позволить шантажировать себя и далее?
Из одного кармана Леон извлек клочок бумаги, а из другого – карандаш.
– Как зовут того человека? Джон…
– Джон Летеритт, номер 27, Лайон-роу, Уайтчерч-стрит. Он снимает там небольшую комнатушку, которая служит ему и спальней, и конторой. Я уже навела некоторые справки.
Леон ждал.
– И что же послужило последней каплей – почему вы пришли именно сейчас?
Она вынула из сумочки письмо, и он отметил про себя, что оно вложено в чистый конверт; очевидно, она не имела ни малейшего желания сообщать кому-либо свои настоящие имя и адрес.
Прочтя его, Леон не нашел в нем ничего необычного. В письме содержалось требование выплатить три тысячи фунтов к третьему числу месяца, в случае неполучения денег автор угрожал передать «бумаги» в «определенные руки». Как и следовало ожидать, в тексте явно чувствовался налет некой мелодраматичности, которую всякий уважающий себя шантажист средней руки почитает необходимым привнести в свое письменное творчество.