Маленькая ручка натыкается на лежащий под боком Олега меч.
— Что это?
— Лунный луч. Мой новый друг, подарок твоего отца.
— Это же меч его брата! — Ирис подтянула к себе сверкающую сталь и восторженно посмотрела на прекрасное, холодное лезвие.
— Олаг, отец тоже любит тебя. Всё будет прекрасно мой рыцарь Последней Зари. Теперь у тебя есть меч, цвет и герб. Ты не спрашивая ни у кого разрешения, просто увезёшь меня из замка. А я буду маленькой и слабой. Буду сидеть на коне, прижимаясь к алым доспехам, и ничего не буду бояться.
— Ты чего-то боишься.
— Боюсь. Боюсь темноты, боюсь, того, что рыцарей больше нет. Боюсь оставаться одна.
— Ирис. Принцесса. Я люблю тебя. Я обязательно буду самым лучшим из рыцарей. Я весь мир положу к одним симпатичным розовым пяткам.
— Ты когда это подглядывал за мной?
— Когда ты спала в этой комнате.
— За такое секут кнутом на рыночной площади.
— Ты забыла, что я рыцарь! Меня нельзя сечь кнутом.
— Ты ведь любишь меня не потому, что я красивая?
Ох уж эти хитрющие, лисьи глаза. На первый взгляд невинно ждущие честного ответа. Но в глубине горит таинственный огонёк. Попробуй только ошибись, попробуй только не угадать, тех слов, которых ждёт эта хитрая девчонка. Но тому, кто любит просто найти нужные слова.
— Во всём мире нет, такой как ты. Я буду любить только тебя. Вечно.
Улыбка дарит возможность полюбоваться удивительно правильными белыми зубками. А потом грусть, снова овладевает маленькой принцессой.
— Бедный! Тебе очень больно?
— Сейчас мне лучше всех.
— Нет. Не сейчас.
Склоняется к лицу Олега гордое личико, прикрывают стыдливо длинные ресницы любимые глаза. А потом тёплые губы касаются губ Олега.
— А вот теперь лучше всех.
Беззвучно исчезает за дверью удивительное видение, оставляя после себя аромат духов и вкус поцелуя.
Шуршит дождь за окном, барабанит по каменному подоконнику. Олег с трудом приподнялся и улёгся чуть повыше.
— Любит.
Он улыбнулся, прикрывая глаза.
— Любит…
… Шагнул в полосу света император и его крик раскатился по тронному залу подобный грому.
— Что?
— Она говорит, что родила себе сына император.
— Безумная, — растянулись в улыбке тонкие губы — Что ж, пусти её.
Свет, растекающийся от магического трона, стал ярче, залил зал, заиграл отсветами на золотых страницах с заклинаниями украшающих стены зала.
Бесшумно открылись, украшенные драгоценными камнями, двери и на пол из черепов ступила нога, дрожащей высокой женщины. Она была удивительно красива. Породистая, царственная красота наполняла каждое движение одетой в рваное тряпьё женщины. Медленно, но очень уверенно, она шла к императору, прижимая к груди завёрнутого в старый плащ ребёнка.