Юдин говорил убедительно, но Аркадий не верил ни одному его слову. Либо его считают за идиота, либо не доверяют. И то, и другое обидно, ведь они как бы друзья, члены одной партии. Как там у Маяковского?.. Кровь бросилась ему в лицо, а сердце замерло, как будто его оскорбили. Однако он овладел собой. Нельзя в политике показывать свои эмоции, свои слабые места. Надо держать себя в руках, что бы ни случилось, и всегда иметь запасные пути.
— Спасибо, Валентин Львович, за науку. Придется мне самому, своими силами на МВД воздействовать. Если у них в Бат-Яме возникнут проблемы, передайте, пусть меня ищут!
Юдин пожал плечами.
— Действуй, как знаешь, своя рука — владыка…
Они распрощались. Аркадий заплатил за весь стол, оставив жирные чаевые. Он был бы плохим политиком, не заготовив дополнительного варианта. По дороге он обдумал детали. Небольшая демонстрация силы ему не повредит, а, наоборот, добавит очки. Его влияние вырастет, его запомнят, он пойдет в гору…
Как это ни странно, но получить работу городского дворника было не так-то просто. Дворники при муниципалитете имели статус государственных служащих со всеми вытекающими последствиями и льготами. Работа, конечно, пыльная, но для бывших отказников привычная. И не только для них. Бывшим профессорам-нефтяникам, специалистам по добыче угля и представителям других отраслей, не существовавших в Израиле, эта работа напоминала студенческую молодость, когда, размахивая метлой, они декламировали стихи Евтушенко или Ахмадулиной, а кто и свои собственные, создавая особый стихотворный размер — ритм метлы. К тому же ставки дворников, в основном, пустовали до приезда репатриантов из России, чем и воспользовались нетерпеливые представители большой русской алии*.
Другое дело — мусорщики! Они лихо висели на подножках мусорных машин, опорожняя огромные баки. Здесь нужна была физическая сила и молодость, но зато и зарплата была выше, включая, например, надбавку за стыд и позор. На эти места проникнуть было сложнее, за них крепко держались израильтяне. Но несмотря на их сопротивление, через несколько лет и здесь воцарилось господство русскоязычного населения.
Как истинные пролетарии, мусорщики и дворники часто бастовали, безжалостно заваливая страну мусором, и всегда получали прибавки к зарплате. Важно было найти удачный момент, когда у правительства были деньги для раздачи страждущим…
Недавно выбранный руководитель профсоюзного комитета мусорщиков и дворников Борис Френкель удобно развалился в глубоком кресле в домашнем кабинете Аркадия Наталевича. Ему нравилось здесь, он чувствовал себя, как дома. Близкие по духу люди узнают друг друга с первого слова, с первого взгляда. Борису был дан лучший шанс. Рассматривая фотографии на стенах интимного кабинета, он понял, что имеет дело с политиком, любящим свое дело. И в этом было их с Аркадием сходство. Вот, например, изображение Наталевича с израильской королевой красоты, русской репатрианткой Яной Кальман. Аркадий на полголовы ниже ее ростом, но не смотрит на нее снизу вверх, замирая от восторга, а наоборот, смотрит прямо перед собой, слегка повернув голову в ее сторону. А она, высокая, пригнулась к нему, чтобы лучше услышать его слова… Вот оно — умение продемонстрировать всего одним жестом, кто хозяин положения!