Потрясенная осознанием происшедшего, доктор Наталевич отошла от постели больной. Ее дежурство закончилось, она могла уйти прямо сейчас, никто ее не задерживал, и все же она медлила, долго пила кофе, отвечала на шутки коллег, на их вопросы, усталая и возбужденная одновременно. Уходя домой, она в последний раз посмотрела на Шилу, бледную и притихшую, оплетенную проводами, ведущими к монитору, и трубками с инфузиями и кислородом. Теперь лечить ее будут другие врачи, для которых она — просто больная с воспалением легких, одна из многих, лежащих в отделении. Наталевич озабоченно проверила, капает ли раствор и поступает ли кислород. Врачи группами передвигались по отделению, совершая обход больных, но на Юлию никто не обращал внимания. Обреченная идти домой после дежурства, она почувствовала себя окончательно ненужной.
Юлия ехала домой, устало держась за руль автомашины. Капли дождя падали на лобовое стекло, щетки дворников равномерно мелькали перед глазами, усыпляя. По радио передавали музыку, новости и положение на дорогах. Вероятно, из-за дождя, движение протекало медленнее обычного. Юлия стояла на светофоре, когда прозвучало сообщение о пробке на шоссе Гея. В последний момент она решила свернуть с главной дороги и поехать через Бней-Брак в обход пробки. Для этого она резко повернула руль и поменяла полосу движения, дав газ и едва не столкнувшись с впереди стоящим автомобилем. Машина, едущая сзади, резко затормозила, не ожидая такого маневра. Раздался визг тормозов, гудки прорезали воздух. Тело Юлии напряглось от страха, но на этот раз дело обошлось без столкновения. То ли тормоза сработали, то ли шофер успел изменить направление движения. Тем временем она пересекла перекресток, опасность миновала, но еще несколько секунд Юлия ехала медленнее, чем обычно, переживая случившееся и ругая себя за неосторожность. «Всему виной усталость после дежурства», — подумала она. Происшествие взбодрило ее, но теперь она решила ехать медленнее и не предпринимать внезапных действий. Юлия ехала по Бней-Браку. По тротуару шли мужчины в длинных черных пальто и шляпах, завернутых в полиэтилен, и женщины в платках, широких балахонах, длинных юбках и грубой обуви, сопровождаемые тремя-четырьмя детьми. По сторонам улицы стояли неухоженные, облезлые дома. Здесь была другая, малознакомая Юлии жизнь, пропитанная иудейской религией, строгими предписаниями и запретами, казавшимися ей нелепыми. Она лучше понимала два других вероисповедания: православие и коммунизм, но была одинаково далека от обоих.