Роберт Волинский мог, конечно, подождать еще немного. Он знал, что Наталевич находится пока в состоянии оглушенном и не сможет осознать все детали дела. Однако он предпочитал застать человека врасплох, поразить его внезапным сообщением, увидеть страх в его глазах, посеять в его сердце панику. Он хотел бы работать в уголовном отделе, там и преступления значительнее и преступники покруче. Но пока он прозябал в отделе ДТП — дорожно-транспортных происшествий, повлекших человеческие жертвы. Здесь он имел дело с людьми испуганными, сломанными обстоятельствами, над которыми они потеряли контроль. Эти люди, искалечившие или убившие других, понимали свою вину, принимали ее и винили себя за неосторожность. Но были и другие, кто пытался свалить вину на пострадавших, кто нагло лгал, увиливая от ответственности. Вот таких и нужно было брать тепленькими, сразу после происшествия, пока состояние шока не прошло, и ушлые адвокаты не научили их врать.
Волинский веером разложил черно-белые фотографии. На первой Юлия увидела свою машину с разбитым передом и вывороченный светофорный столб. На второй она увидела себя, уткнувшуюся в руль лицом. На третьей, крупным планом, женское тело, лежащее на дороге. А на четвертой все вместе: и автомобиль, и себя в нем, и погнутый светофор, и мертвое тело.
— Узнаете себя? — спросил Волинский.
Юлия кивнула вместо ответа.
— Как это произошло? Какой свет горел на светофоре во время проезда перекрестка? Видели ли вы женщину, переходящую дорогу? В котором часу это произошло? Откуда вы ехали? Куда? С какой скоростью? Кто еще был в машине?
Волинский настойчиво задавал вопрос за вопросом.
— Не помню, не знаю, — отвечала Юлия.
В медицине это состояние называется ретроградная амнезия — потеря памяти на прошедшие события, которая возникает в результате травмы головного мозга или при назначении наркотических средств.
Волинский ненавидел, когда допрос заходил в тупик, натыкаясь на непреодолимую стену беспамятства, поэтому он решил уколоть Наталевич побольнее, чтобы быстрее вывести ее из состояния шока.
— Да, убить человека случается не каждому, — сказал он. — Советую вам вспомнить все, что произошло, иначе мне придется ограничиться показаниями единственного свидетеля — мужа убитой. У нее, кстати, было трое маленьких детей. А свидетель показывает, что вы ехали на красный свет и на большой скорости.
Волинский сложил фотографии в папку, закрыл ее и направился к выходу.
— Ах да, чуть не забыл! Жду вас завтра в девять утра для продолжения допроса.
Остаток дня прошел для Юлии Наталевич в полузабытьи между болезненным сном и явью. Она пыталась вспомнить, как произошла авария, но тщетно, как если бы машина памяти перемещалась по лабиринту, каждый раз попадая в тупик. Движение назад было возможно, но вперед — стоп! Последнее, что она помнила, было бледное лицо Шилы Бергман в кислородной маске. И после этого — провал, ничего, пустота вплоть до пробуждения в больнице и прихода следователя. Где-то в этой черной дыре произошла дорожная авария, в результате которой был убит человек, а сама Юлия оказалась в больнице, потеряв память.