Когда отец отпустил Энрик, тот подошёл к рыцарям. Холька смотрела на них умилённо. Люциус был мрачным, как всегда.
— У нас ещё есть дело. — Сказал он. — Ты помнишь?
— Да, помню. — Энрик обернулся на отца. — Давайте завтра утром.
— Завтра утром мы уходим. — Безапелляционно заявил Люциус.
Холька помрачнела, но кивнула.
— Ты скоро, Энрик?
— Пап, я ненадолго отойду с рыцарями.
— Опять сбежать решил? — По голосу отца было понятно, что он всерьёз боится этого.
— Мы скоро придём, пап, обещаю. Я пришёл, чтобы ты увидел меня, но сейчас нам с рыцарями надо поговорить.
Холька и Люциус повели его в лес. Почти тем же путём, каким он убегал из дома несколько месяцев назад. Теперь здесь был сухой заросший высокой травой овраг. От прежней болотины не осталось и следа.
Дойдя до поляны, они убедились, что их никто не видит и сели треугольником. Холька положила рядом книжку, сверяясь с ней, достала мешочек с порошком и несколько крупных листьев клёна. После этого она обнажила меч и положила его на колени.
— Начнём.
Энрик и Люциус кивнули.
— Ты точно согласен, Энрик?
Парень немного волновался, но улыбнулся. — Конечно. Вы мне, как мама стали, тётя Холька.
— Тогда повторяйте за мной.
Она подняла одну руку, другой взяла меч. Осторожно прорезала себе ладонь лезвием меча, так что из неё обильно пошла кровь.
— Дайте руки.
Она осторожно сделала надрезы. Потом приложила один из листьев клёна к своей ране. Они сделали тоже самое.
— Пусть кровь моя, на этом листе божественном налитая, смешается с их кровью. — Она протянула свой лист Люциус. Тот приложил его к своей ране. — Станут они единокровны со мной — Она приняла лист Энрика и приложила к своей ране. — Теперь вы.
Люциус повторил её слова.
Когда свои сказал и сам Энрик, он почувствовал облегчение. Словно уже второй раз за день с него спадает тяжелейший груз.
Рука болела, но рана зажила на удивление быстро.
— Так и должно быть?
Холька пожала плечами. — Не знаю. Я никогда раньше не проводила этого ритуала.
— И надеюсь, не проведёшь — Сказал Люциус.
Энрик вновь обернулся. Ему показалось, что за ними наблюдали. Но никого он не заметил.
— Теперь вам нужна моя кровь?
Холька кивнула и достала пустой флакон. — Это всё чем ты сможешь нам помочь. Мазь у нас есть. Рану тебе тут же заживим.
Он засучил рука и позволил Хольке сделать надрез на руке, чтобы во флакон стекло порядочно крови. Теперь всю руку жгло так, будто она горела. Как только флакон наполнился, Холька достала мазь, и осторожно взяв его руку, помазала место раны и, накрыв её куском плаща, зажала и держала так некоторое время.