Но Вы больше не приходите с телеграммами. Их приносит денщик и записку – Ваш почерк! (о, как бы это было мне драгоценно!) – уносит обратно: приказано.
Итак, мне судьба умереть. Но если б увидеть Вас ещё раз! Я постоянно размышлял об этом.
Вы, конечно, будете встречать Новый год. Новый год Вы встречаете на балах, танцуя. Если б только я мог увидеть Вас идущей на бал – и умереть счастливым.
Сегодня, в сумерки, я шёл к вашему дому. Я знал, было ещё очень рано, но я надеялся: может случиться, я увижу Вашу тень в окне Вашего дома. Но нет. Все окна Вашего дома темны. Они закрыты. Все шторы спущены, и ни одна из них не была хотя бы чуть прозрачной. Но всё же это был Ваш дом. Ваши окна и Ваши шторы. За ними были Вы. Вы могли их касаться, проходя мимо. Вы одевались к балу. Я – невидим для Вас – стоял совсем близко. Сгущались сумерки, я смелел и подходил всё ближе. В эту ночь все заняты приготовлением к встрече с новым счастьем, и я мог быть уверен, меня никто не видит, никто за мною не наблюдает. Впрочем, моим решением умереть в полночь я был уже отрезан от земли. Я уже почти не существовал с теми и среди тех, кто намеревался встречать новое счастье. Никем не видимый, я мог позволить себе всё: я нежно гладил ладонью стены Вашего дома, зная, что где-то близко находитесь Вы. Моё место на земле – здесь, под Вашим наглухо закрытым окном, у Вашей запертой двери. «Нет. Невозможно». Эти два слова я видел написанными Вашей рукой. Пусть так. Но это – Ваш дом. То – Ваши окна. И это – Ваша дверь. Это Ваш свет над дверью у входа. О какое волшебство! Ведь если б во всём этом не было Вас, эта улица была бы просто улицей, этот дом – одним изломов в ней и волшебный лунный матовый свет над входом – просто электрической лампой. И это всё, и мир весь были бы пусты. Я прошёл бы мимо, ничего не заметив. И кто был бы я? Ничтожен, как все, кому в этой жизни не случилось любить. И слеп, и ничтожен. Бедняк, одинокий телеграфист, окончивший городское училище с наградою первой степени: сочинения Жуковского и Похвальный лист. Жалкий мечтатель, без предмета, о чём мечтать. Но Вы для меня превратили мир в волшебство, и я уже не жалок: моя жизнь освещена была Вашей красотою. Я не смешон, я почти велик, как не смешон и как велик халдейский звездочёт, в тёмную ночь одиноко и тайно поклоняющийся прекрасной звезде. В нём всё измеряется уже не им самим, а ею.
И я поклоняюсь, подобно ему. Ваш дом – центр моей вселенной. Я стою на священной земле. К этому свету над дверью обращён мой благоговейный восторг. В сумерках я становлюсь на колени у ступеней Вашего крыльца и здесь молитвенно я предлагаю Вам мой новогодний подарок – мою жизнь. Это всё, что я имею. В знак решения я прикоснулся ладонью к ступени крыльца. Каменная, она обожгла меня холодом.