– Что?
Я схватила его за рубашку.
– Я слишком напугана, чтобы разозлиться. Дариус будет здесь в любую минуту. Мне нужно почувствовать что-то кроме страха.
Сначала я испугалась, что Эвран этого не сделает, но потом он улыбнулся.
– Тебе не нужно просить меня дважды. – Он притянул меня к себе, обнял свободной рукой, и еще до того, как наши губы встретились, я почувствовала, как ком страха в моем животе начал таять.
Эвран с силой сжал ткань моей льняной рубашки и притянул меня ближе. Я почувствовала такой мощный прилив жара, что отступила, боясь его обжечь.
Он рассмеялся над испуганным выражением моего лица.
– Думаю, что этого будет достаточно. Мы же не хотим, чтобы ты подожгла пшеничное поле.
Я ухмыльнулась и посмотрела вниз на дыру. Она уже уменьшалась, но на этот раз я сразу приложила к ней руку. Через несколько секунд пустота исчезла, и на ее месте показалась скошенная пшеница. Единственным свидетельством произошедшего было ржавое пятно в центре того места, где была дыра.
Я встала и отряхнула траву с колен.
– Спасибо.
Он застенчиво улыбнулся и провел рукой по волосам, и мне показалось, что я увидела румянец на его щеках.
– Обращайся.
– Надеюсь, что в следующий раз это будет не ради спасения мира.
Наш смех прервали собаки, пробирающиеся через поле, за которыми следовали Дариус и остальные.
– Ну, и в какую сторону они пошли? – спросил Дариус, останавливая перед нами коня. Я с облегчением вздохнула, когда его взгляд скользнул по кровавому пятну и сразу вернулся ко мне.
– В лес. – Эвран указал на поломанные ветви, через которые явно прошли лусири. – Мы можем двинуться по дороге и надеяться выиграть время, но так мы рискуем потерять их след.
– Нет, мы будем держаться леса. – Дариус жестом приказал собакам идти впереди нас.
Я посмотрела на свое седло и поморщилась.
– А мы сможем сегодня поспать?
– Лошадям так же сильно нужен отдых, как и нам, – добавил Эвран.
– Мы не будем спать, пока бодрствуют лусири. Мы все еще сильно отстаем, и за это время может погибнуть еще больше детей.
Я подумала, что было жестоко со стороны Дариуса в очередной раз напоминать, что лусири оказались здесь по моей вине, хотя это он хотел воплотить гобелен в реальность. Но Джин слегка покачала головой.
«Думаю, что вид мертвого ребенка повлиял на Дариуса гораздо больше, чем он показывает. Он оставил семье мешок золота, чтобы оплатить похороны».
Дариус поехал впереди, мы – следом, и я задумалась. Он признался, что с ним что-то произошло, и собирался поделиться этим со мной. Трудно было представить, что Дариус может вызвать у меня сочувствие, но, если Джин считала его эмоции искренними, я постараюсь ему поверить. По крайней мере, пока.