Она не болела после разрыва их связи, но Харука пережил трагедию. Даже сейчас сущность Харуки доставляет ей эстетическое удовольствие, в то время как от ее запаха у него сводит живот.
– Возможно, каким-то образом моя кровь все еще течет в тебе? – рассуждает Харука. – Поскольку твое тело никогда не отвергало мою биологию, она может оставаться в тебе, вызывая эти препятствия и нарушения.
Это все предположения, поскольку это неизведанная территория. Просто нет никаких исследований, которые могли бы объяснить это необычное обстоятельство.
Отец и дед Харуки искали бы подобные случаи, если бы знали, что такое возможно.
– Я согласна с твоей теорией, – говорит Юна, не отрывая от него встревоженного взгляда. – Как я пахну для тебя? Я все еще… приятна ли я тебе?
Он бросает взгляд в сторону, напряженно ища дипломатичный ответ. Это редкий момент, когда он не находит ответа.
– Нет.
Она молчит, глядя вниз на подол своего платья.
– Неужели все так плохо, что ты не хочешь питаться от меня? – спрашивает она. – Что если… что если мы можем сделать это? Что если мы сможем снова поддерживать друг друга? Помочь восстановить наши тела и природу.
Харука задирает нос кверху, его лицо сегодня не выражает ни благоразумия, ни дипломатии.
– Юна, что именно ты предлагаешь?
Она поднимает голову, ее затуманенные глаза серьезны.
– Я предлагаю, чтобы мы снова стали источниками друг для друга. Я думаю, если мы попробуем, возможно, мы…
– Я не заинтересован в этом. – Харука встает с дивана. Абсурдность этого словно наносит электрический удар по его телу. – Я прошу тебя покинуть мой дом. Я не думаю, что смогу тебе помочь.
– Харука. Мы должны хотя бы попробовать. Я могу помочь тебе снова управлять королевством. Тебе нужна поддержка. Пожалуйста, хотя бы подумай…
– То, что у тебя хватило смелости прийти в мой дом и просить меня о чем-то, просто поразительно. Ты ищешь моей помощи только потому, что твой лучший источник покинул тебя. Я не та вещь, которую можно выбросить и подобрать снова в удобное для тебя время.
– Нет! Я совсем другое имею в виду. – Юна качает головой, ее густые волосы колышутся, когда она встает. – Мы дали друг другу клятву. Если ты прав, и твоя кровь все еще течет во мне, это твоя ответственность…
– Не говори со мной о «клятвах» и «ответственности». Уходи, Юна.
Его глаза пылают от разочарования, но жара в них мало, что подчеркивает его истощенное состояние. Асао спускается в комнату, его широкая фигура внушительна, когда он стоит рядом с Юной. Она коротко кивает, но, когда их глаза снова встречаются, она быстро говорит.