«Обиделся», — поняла Романова. Она измучила его разлукой. Значит, скучал. Значит, большое чувство. Иначе откуда такое затвердение? Романова решила не дергать его на людях, а поговорить при удобном случае. Сказать, что она страдала так же, не меньше. Что не может без него жить. Что согласна. На что? На все.
Случай представился в Ватикане.
Ватикан — музей. Романова — художник. Она не просто смотрит. Она — ВИДИТ. Но сейчас она видит только профиль Раскольникова. Медный голос объявил через микрофон:
— Давайте помолчим и в полной тишине воспримем творение человеческого гения…
Голос шел откуда-то сверху, как с небес, из ада, куда сыпались голые мужчины с полотна Микеланджело. Вокруг установилась тишина благоговения.
— В чем дело? — спросила Романова в полной тишине. — Что происходит?
На нее обернулись.
— Мы должны расстаться, — коротко ответил Раскольников, глядя перед собой. — Со временем я тебя найду.
«С каким временем?» — растерянно подумала Романова. Она минуты без него не может. Мечется, как в бреду. Жизнь без него — бред.
— Почему расстаться?
— Я сделал выбор.
— А зачем выбирать? Пусть у тебя будут две.
Она хочет его ВСЕГО. ВСЕГДА. Но если это невозможно, то пусть урывками, по кускам. Как угодно. Она будет жить ожиданием. Это будет ЖИЗНЬ. А без него — НЕ ЖИЗНЬ. Хуже, чем смерть. Потому что смерть — это отсутствие всего, и страданий в том числе. А без него — страдания, ежедневные, ежеминутные.
Они куда-то шли по пролетам Ватикана. Шагали.
— Пусть у тебя будут две, — повторила она, внушая, вколачивая в него эту идею.
— Ты ничего не понимаешь, — сказал Раскольников, не останавливаясь и не глядя.
Пусть не понимает. Но что же делать? Она же не может вот тут прямо заплакать, чтобы все видели. Видели, а вечером обсудили. И привезли в Москву, и всем бы рассказали — по телефону и в личной беседе. Жизнь скучна, люди рады новостям.
— Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности.
Эта фраза — как веревка, брошенная утопающему. Романова тут же ухватилась за веревку.
— А я хочу!
Пусть будут неприятности: разрыв с семьей, потеря привычного бытия. Но только рядом. Неприятности с НИМ. Лучше, чем блага без него.
— Ну хорошо, — мрачно согласился Раскольников. — Будут.
Группа влезла в автобус. Автобус отправлялся на следующую экскурсию. В Колизей.
Романова подошла к Руководителю.
— У меня встреча с подругой. Высадите меня возле гостиницы, — попросила она.
— Вы уже встречались с подругой, — заметила тетка с кудельками.
— Мы обедали. А теперь идем платье покупать, — как школьница отчитывалась Романова.