— Эх, черт! — Клычков вскочил со скамейки. — Ну и дочка! Чую, кровь-то в тебе чья! Быть посему! Н-но, Матвейка, гляди у меня! И ежели что… гнев мой знаешь… И уж прямо говорю: в жены тогда ее взять можешь, а капиталу на приданое — фигу с маслом.
Поглядеть на свои рудники Серафима поехала на другой день. Сопровождал ее снова Матвей Сажин, со вчерашнего дня получивший новое «место».
Рудники находились примерно в полуверсте от села, в холмах, проросших густым лесом. Серафима легко шла по тропинке впереди Сажина. Матвей шагал сзади, нагруженный зонтами, галошами, плащами, так как весь день небо хмурилось, грозя дождем.
Скоро меж стволов завиднелось несколько построек, похожих на бараки.
— Пришли, что ли? — спросила Серафима.
— Вроде бы… Погодите, я сейчас. Там, не знаючи, легко провалиться в выработки.
В это время от ближнего барака послышались голоса, ругань, какой-то стон.
— Что это?! — воскликнула Серафима.
— Поглядим сейчас, — проговорил Сажин. — Теперь уж вы, Серафима Аркадьевна, следом за мной ступайте.
Когда подошли к бараку, Серафима невольно остановилась: перед ней на земле лежал окровавленный человек. Вокруг него толпились люди, и те четверо здоровенных парней, которые недавно стаскивали в баню гостей отца, отгоняли их прочь.
— Что здесь происходит? — поморщившись, спросила Серафима.
Из-под навеса, устроенного возле барака от дождя и солнца, вышел Гаврила Казаков, стряхнул крошки с бороды (он пил под навесом чай из самовара), чуть поклонился:
— Да вот в забое человека привалило. Не поостерегся. Сам виноват.
Со всех сторон закричали:
— Ты, управляющий, не выгораживайся…
— Больного человека в шахту погнал…
— И лес на крепи — одно гнилье…
— Кровопийцы проклятые!..
— Тихо! — во всю глотку гаркнул Казаков. — Знаем мы таких больных. Сами на работу не выходят, да еще других смущают разговорчиками. А вы, Серафима Аркадьевна, шли бы домой. Не женское тут дело… смотреть-то.
— Доктора ведь надо, — сказала Серафима. Желание осматривать рудники сразу пропало. — И перенесите его хоть в помещение куда-нибудь.
— Перенесем, — ответил Казаков. — И за доктором послано.
— Спасибо и за это, наша новая хозяюшка, — проговорил из толпы глухой голос. Серафима глянула — узнала вчерашнего усатого мужика, Григория Кувалду.
— Теперь-то видишь речку, по которой поселок наш прозывается? — пошевелился окровавленный человек, пытаясь сесть.
Серафима обернулась. На нее смотрел рыжеволосый, что сидел вчера за столом в шапке и рваной тужурке, — Степан Грачев.
Настроение у Серафимы окончательно испортилось.
— Перенесите в помещение, говорю! Слышите? Дождь же собирается, — еще раз сказала она и быстро пошла обратно в село.