– Что уступить? Нашу комнату? Нет, не уступлю. Я заплатила за нее за шесть месяцев вперед из аванса за свой французский роман. Именно за нее, а не за другую и не перееду из нее ни за что…
– Да кто вам о комнате говорит? – перебивает он меня. – Комнаты Иван Алексеевич еще летом себе выбрал. Они его ждут. Я о столе… о столе, который у вас. Его к вам по ошибке поставили. Я не подумал. Вдруг Иван Алексеевич пожелает его взять к себе. Уж вы его уступите, пожалуйста, ему. Я вам за него второе кресло дам.
Стол, большой кухонный стол, выкрашенный черным лаком, Георгию Иванову и мне очень нравится. Мы оба сразу, сидя за ним, можем писать, не мешая друг другу. Отдавать его мне очень жаль. Но я все же говорю:
– Хорошо. Но только если Бунин мне сам скажет, что ему нужен наш стол.
Роговский шумно вздыхает:
– Ух, гора с плеч! Ведь Иван Алексеевич такой требовательный. Чуть что – обижается. Отказов не переносит.
Дверь в комнату наискосок от нашей открыта. В ней казачок щеткой моет красный кирпичный пол. Комната маленькая, на север – с камином. Очень невзрачная. Рядом такая же для Веры Николаевны.
Я удивлена. Странно, что Бунин выбрал такие мрачные комнаты. Наша гораздо лучше.
Роговский кивает:
– Безусловно. А вот Иван Алексеевич именно эти две требует. И в письме опять требует – других не желаю! Его не убедишь, что другие лучше. Господи, только бы успеть! Просто голова кругом идет. Еще окна вымыть. Ковер разостлать.
– Как к высочайшему посещению готовимся! – вдруг насмешливо заявляет казачок и протяжно свистит. – Подумаешь, какой царь-государь едет!
Роговский свирепо обрушивается на него:
– Молчать! Не рассуждать! Тащите матрацы! Зовите Мари сюда. Просто сердце лопнет от волнения. – Он хватается за грудь, вытирает платком вспотевший лоб, а я, посоветовав ему не волноваться – ведь ему вредно, – отправляюсь к себе сообщить Георгию Иванову сенсационную новость.
На следующий день мы с Георгием Ивановым стоим и ждем на крыльце «Русского дома» приезда Буниных – за ними Роговский отправился на такси.
Бунин, несмотря на скудость средств, всегда путешествует в train bleu[111], в первом классе. Вера Николаевна не разделяет его вкусов – она предпочла бы третий класс обыкновенного поезда. Но она всегда и во всем подчиняется Бунину и уступила ему на этот раз.
Мы ждем долго. Уже четверть второго, а их все нет.
– Что же мы тут до вечера торчать будем на ветру? – негодует Георгий Иванов. – Простудимся. Холодно. Ветер ледяной.
Действительно холодно и ветрено. И солнце прячется за тучами. Серый, скучный день. Совсем не подходящий для торжественного приезда. Скорее для отъезда.