Глава 20
Колесо готово лопнуть: май – июнь 1966 г.
– Да ты самый эгоистичный ублюдок, которого я только встречал.
– Просто ты не понимаешь. Если я не буду по-настоящему верить в то, что я самый крутой в этом мире, лучше мне вообще не выходить на арену.
Из диалога писателя Кена Парди с одним известным матадором
Энцо Феррари стоял в паддоке автодрома Монцы с одним из помощников. На треке проходили тренировочные заезды в преддверии гонки на дистанцию 1000 км, которая обещала превратиться в серьезное испытание для нового автомобиля Ferrari, построенного для «Ле-Мана». Кроме того, гонка в Монце должна была стать возвращением в мир большого спорта Джона Сертиса. Над автодромом бушевала гроза, а воздух был наэлектризован интригой: никто пока не мог угнаться за Сертисом на этом тесте.
Феррари заметил неподалеку Джона Уайера, с которым они были знакомы. Кто не знал Мистера Aston Martin? Уайер руководил программой Ford по завоеванию «Ле-Мана» на начальном этапе, но потом постепенно отошел на второй план. В Монцу он привез несколько резервных машин Ford, от которых никто не ожидал больших свершений. Уайер, завидев Феррари, прервал свой разговор с кем-то из Ford Motor Company и поприветствовал, как он выразился, «великого человека». Они обменялись рукопожатиями.
– Хотел бы представить вам мистера Рэймонда Геддеса, – сказал Уайер, кивая в сторону стоявшего рядом с ним топ-менеджера Ford.
Феррари повернулся и пристально посмотрел на него. Это была его первая встреча лицом к лицу с человеком Форда после провала сделки 1963 г. Американец начал с формальных любезностей:
– Мистер Феррари, вы должны знать, что все в нашей компании относятся к вам с огромным уважением.
Когда помощник перевел это Феррари, тот, прежде чем развернуться и уйти, ответил по-итальянски:
– Конечно, мне это известно. Примерно с таким же уважением Штаты относятся к Советам.
В последние дни перед гонкой между Сертисом и инженерами Ferrari развернулся ожесточенный конфликт по поводу автомобиля. Нервы у всех были на пределе. Период разработки и строительства 330 P3 пришелся как раз на то время, что Сертис лежал в больнице, и гонщику не нравилось то, что получилось. Он утверждал, что машина склонна к заносам. Аэродинамика тоже была не на высоте. В ответ на упреки инженеры, занимавшиеся разработкой, стали яростно отстаивать свое детище. Сертисом двигало желание докопаться до самой сути, улучшить, сделать совершеннее технические характеристики. Он явно не готов был пойти на компромисс. «Идеальная команда, с точки зрения Джона, – это Сертис-владелец, Сертис-дизайнер, Сертис-инженер, Сертис-менеджер и Сертис-гонщик. Только так он мог быть уверен, что команда будет работать на все сто процентов!» – подметил кое-кто из участников этого спора.