— Тебя как зовут?
— Кенжш. Меня зовут Кенжш, а брата Пинджш.
— И кто же ты такой Кенджш, чтобы я сейчас что-то тебе доказывал? Ты мне не судья, и не прокурор. Ясно? Я сейчас говорю, что знаю. Чего не знаю не говорю. И…
— Темница? — Внезапно прервал меня собеседник. — Ты в своей родной изоторной локали сидел в темнице?
— Было дело. — Не стал отрицать я.
— А ещё… — В жёлтых с горизонтальным зрачком глазах Кенджши проскочил крайне характерный блеск. — Не сочти за кхис, и ответь. В своей родной изаторной локали ты был фендром?
— Может быть. Смотря, кто такой «фендр».
— Это… — Откровенно задумчиво почесал свой вытянутый острый подбородок рептилоид. — Фендр, это тот, кто… Если я скажу тебе, что это тот, кто присваивает себе результаты чужого труда, и также пожирая других пытается сесть на трон, ты меня поймёшь?
— Вполне. — Кивнул я. — И даже более того, заявлю, что я в своей родной изоторной локали я действительно был фендром.
— Тогда допускаю. — После очередных раздумий кивнул-таки Кенджши. — Все ещё не очень верю, что ты смог убежать от Быргла, но теоретически это допускаю. А теперь… Согласно закону гостеприимства темных зон, можешь задать нам с братом свой первый вопрос.
— Спасибо. — Поблагодарил того я, одновременно с этим делая в голове отметку о некоем том самом «законе гостеприимства темных зон» касательно которого в ближайшее время требовалось прояснить отдельно, а также экстренно соображая, чего бы сейчас такого спросить, чтобы невольно собеседников не спровоцировать. А то мало ли какие тут в «тёмных зонах» ещё неписаные законы существуют? Однако ничего кроме вопроса: «Как, собственно, тут сейчас оказался этот „Монах“?», в башку упорно не лезло. А потому, сугубо из вежливости, именно это я и спросил.
— Да, если честно, странная там история получилась. — Подал голос всё время до этого молчавший Пинджш. — Нам с братом тогда нужно было срочно с главой Неренгхай поговорить. С Фассаром. Ты же знаешь Фассара?
— Знаю. — Снова не стал отрицать я. — А вот то, что он как раз-таки и является главой здешнего правящего тейма, для меня, по правде говоря, новость. Но, впрочем, это пока не важно, а потому продолжай.
— Продолжаю. — Насколько позволяла его пасть улыбнулся тот. — Мы его тогда в аорте встретили. А он говорит, что, мол, у него дела, ему, мол, надо стойбище проверить, и что если мы с братом желаем, то можем обсудить с ним все интересующие нас вопросы в процессе. Ну, мы согласились, и пошли. Припёрлись, значит, в стойбище, а там этот… — Он снова не то брезгливо, не то снисходительно мотнул головой в сторону покорно стоящего неподалеку «монаха». — Причём этот, который он, уже даже из своей кучи слизи выбраться умудрился. Увидел нас, пуповину свою поперёк схватил, и орет, как ненормальный, что, мол, он знает истинный путь, и сейчас освободится, а потому дескать не подходите демоны. Ну, мы сказать по правде… мягко говоря, удивились.