— Что пить будем, Жень? — насмешливый бархатистый голос раздается над самой моей макушкой и горячим колким импульсом разливается по коже головы, когда Дамир ставит на стол две тарелки с закусками.
— А что? Для разговора обязательно что-то пить? — ершусь я.
На Дамира не действует. Лишь в глубине черных глаз вспыхивают ехидные огоньки.
— Могу сварить кофе, — сообщает он примирительно.
Вздыхаю и сдаюсь.
— А есть коньяк?
Керефов издает что-то типа веселого «пф-ф-ф», видимо, означающее «так и знал», и лезет в один из верхних кухонных шкафов. Через пару секунд передо мной появляется бутылка без опознавательных знаков с жидкостью густого янтарного цвета, а следом за ней и два пузатых бокала.
— Это что? — я с сомнением рассматриваю необозначенное никакой этикеткой пойло, крутя бутылку в руках.
— Это дед мой гонит, — сообщает Дамир, выуживая из холодильника лимон, — Мягки-и-й… Правда сносит не хило… Не напьешься, Жень?
Керефов наконец садится напротив, прожигая меня своими чернющими глазами, — Сколько ты Б-52 выпила? Три?
— Считал?
— Да.
— Не любишь пьяных? — выгибаю бровь, пока он разливает самопальное что-то по коньячным бокалам.
— И курящих, — добавляет Дамир, смотря на меня в упор и подаваясь ближе.
По спине пробегает дрожь, потому что все в его позе, взгляде, устремленном на меня, кричит о том, что он думает немного не то, что говорит.
— И коротко стриженных? — чуть более звонким от эмоций голосом интересуюсь я.
— И драчливых тоже не люблю, — подается еще ближе Дамир.
Я замираю, смотря на его лицо. Оно так близко, что я вижу тусклые отблики света в черных глазах, замечаю маленькую родинку на левой щеке и как на мгновение дрогнули крылья его носа, ощущаю теплое терпкое дыхание на своей коже. Я даже помню, какое оно на вкус… Резко отстраняюсь и беру свой бокал.
— Ну, значит, за то, что мне тогда точно ничего не грозит, — выходит неестественно беспечно, тем более что Дамир продолжает всё так же тяжело и душно смотреть на меня.
Наконец медленно берет свой бокал и отстраняется от меня, откидываясь на стуле. Дышать становиться не в пример легче…
— Определенно, ничего, — хмыкает он, и мы чокаемся.
Делаю глоток и тут же жмурюсь. Крепкий, зараза… И сладковатый, и насыщенный, с яркими дубовыми дымными нотками, густой патокой разливающийся на языке, обжигающий горло и согревающий, кажется, саму душу…
— М-м-м… Деду мои комплименты, — выдаю свой вердикт, — Не совсем коньяк, но очень вкусно!
— И голова потом не болит, — довольно улыбается Дамир, беря дольку лимона.
— Было бы неплохо… — вздыхаю мечтательно, чувствуя, как, вместе с жаром от выпитого в груди, начинает мягко туманиться мозг.