— И поэтому она так старательно в этом убеждает? — не согласился он. — Будь она сильна настолько, как мы тут навоображали, лежать бы нам уже в лужах собственной крови и кишок!
— Парень прав! — поддержал его Кунц, руководствуясь, естественно, совсем иными причинами. — Мы уже здесь и должны по меньшей мере попытаться уничтожить Прорыв. Для тех, кто так далеко зашел, у нас даже потерь, считай, нет! Не считая Олафа, прими Господь его душу. Так что шансы у нас по-прежнему очень неплохие!
Еще пару минут таким вот образом поспорив, все вместе они приняли решение — идти дальше. Священники в полемике не участвовали, но без колебаний кивнули, не прекращая ни на миг негромко петь отгоняющие зло псалмы. Только богатырь из церковников смущенно сообщил, что на него в магическом плане лучше не рассчитывать.
— Второй раз создать такой конструкт я раньше только после длительного отдыха мог, — виновато развел он руками. — Не знаю, выйдет сейчас повторить или нет.
На этот раз впереди шла София, поскольку работе с сигилами имперские маги были не обучены. Начертательная ритуалистика вообще не пользовалась почетом в империи, слишком уж недобро на нее смотрела церковь. Пролить свою кровь, начертить сложный набор символов, не потратить ни капли виты — как-то близко это было, по мнению святош, к тому, чем занимались слуги Падших.
В итоге данному виду магии в Гимнасиях с Лицеями не учили. Потом, если человек желал совершенствоваться, он мог и сам найти учителя или учебные материалы. Но, если честно, многие люди занимаются самообразованием по доброй воле?
Поэтому Раум, защищающий от нападения из-под земли отряд, на камнях рисовала шестнадцатилетняя девчонка, которую родители учили всему, что способно помочь выжить в землях за Пеленой. И штурмовики — медленнее, чем хотели, но быстрее, чем было возможно в данных обстоятельствах, — продвигались вперед. Через десяток малых ритуалов они даже смогли рассмотреть то, что творилось возле часовни.
Она, кстати, по-прежнему пылала и гаснуть не собиралась. Культисты, как и ранее, окружали ее со всех сторон, качались из стороны в сторону и что-то негромко пели. А вот за ней — от входа в алтарный зал этого видно не было — полыхал ярко-оранжевый, как кожура китайского яблока[35], Пролом. Еще не слишком большой, размером с годовалого телка, но уже связывающий реальность с Преисподней. Врата в Ад.
У самого Пролома и замерли два дворянских семейства Кенигсберга, выбравших путь служения не трону, а Падшим — Мольтке и Мантайфель. Собой они закрывали зародыш Врат, а у их ног во множестве лежали истерзанные человеческие тела.