.
Мне назвали дату доставки посылки – весь тот день мы с Евой просидели дома, ожидая звонка от отца и попеременно плача.
– Я так тобой горжусь, – раз за разом повторяла Ева. – Ты самый храбрый человек из всех, кого я знаю.
В конце концов папа все же позвонил.
– Я получил твою посылку, – сообщил он. – Очень неожиданно и любопытно.
Ни удивленным, ни заинтересованным его голос не казался.
Я разрыдался прямо в трубку.
– Возможно, ты возненавидишь меня, прочтя эту книгу, но я просто обязан был ее написать.
– Не думаю, что она меня настолько заденет, – ответил отец.
По телефону его бестелесный голос звучал особенно – он был похожим на голос диктора, не способного ошибиться, что бы ни говорил.
Я повесил трубку, и Ева обняла меня.
– Что он сказал? – спросила она.
– Сказал, что не думает, что книга его заденет, – ответил я.
Ева чуть отстранилась.
– Так и сказал? Ты сообщил ему, что написал о нем целую книгу, а он прямым текстом дал тебе понять, что ему все равно?
– До этого я сказал, что ему, вероятно, не понравится ее содержание.
– А он, получается, ответил, что она вряд ли его расстроит.
– Не совсем.
– Но он наверняка имел в виду именно это, – ответила Ева.
– Будет очень грустно, если его эта книга совсем не заденет за живое, – сказал я. – Но в его положительный отзыв мне что-то совсем слабо верится.
Ева снова обняла меня и прижалась лицом к моей груди.
– А что, если, прочитав ее, он поймет, через что тебе пришлось пройти?
– Это вряд ли, – ответил я и снова расплакался.
Ева тепло улыбнулась; у нее тоже глаза были на мокром месте.
– Ты ведь так показываешь ему, что он тебе нужен, что ты любишь его.
Мне же этот жест заботы и любви напоминал скорее открытое объявление войны.
Когда отец, наконец, перезвонил, я ушел с телефоном в спальню, но дверь все же оставил открытой, чтобы дать Еве возможность слышать хотя бы мои слова.
– Слушай, в общем, я прочитал, – сказал отец абсолютно спокойно, словно речь шла о какой-то случайной книжке неизвестного автора, которую я посоветовал ему почитать.
– Хорошо, – осторожно ответил я.
– Прости, – продолжил папа, – но мне не понравилось.
– Ладно, – ответил я.
– Вот, например, на второй странице описана стоящая на краю скалы семья, которую рвет из-за укачивания, – я буквально увидел, как отец на том конце провода закатил глаза. – Всю семью рвет? Разом? Ну одного человека, ну, там, детей – понятно, но всю семью? Никто же не поверит. Это подрывает доверие читателя к автору. Потом, на третьей странице…
– Послушай, пап, – перебил я, – литературную критику я и от других могу получить. Я думал, ты захочешь поговорить о наших с тобой отношениях.