– А, – произнес отец. – Так тебе не нужна критика?
– Я хочу узнать твои чувства по поводу прочитанного, а не мысли, – ответил я.
– А, ну хорошо, – сказал он. – Я перезвоню.
Выйдя из спальни, я пересказал Еве содержание нашего разговора.
– Я не могу и не должна ни в чем тебя винить, – сказала она. – Все, что в тебе есть плохого – это определенно его вина, а не твоя.
Я ценил ее слова, но знал, что она говорила неискренне – она абсолютно точно все еще во многом винила именно меня.
Отец перезвонил где-то через полчаса. Я снова удалился в спальню, опять оставив дверь открытой.
– Так, – начал он уже не таким уверенным голосом. В этот раз вместо обычной для него пулеметной очереди из слов отец говорил достаточно медленно, почти нерешительно, и брал длинные паузы. – Кажется, мне придется задать тебе один несколько неудобный вопрос.
Мой мозг стал стремительно перебирать варианты вопросов, которые могли показаться моему отцу настолько «неудобными», что он даже ощутил потребность в том, чтобы предупредить меня об этом заранее.
– Это выдумка? – спросил он. – Или все описываемые тобой события, по твоему мнению, действительно имели место?
Вопрос и впрямь оказался неудобный, но он спровоцировал меня на то, чтобы ответить отцу еще более неудобным.
– А ты разве сам не помнишь всего этого? – спросил я.
Папа снова взял продолжительную паузу.
– Ну, наверное, строго говоря все это действительно было, но описал ты это все… довольно странно.
– В каком смысле? – уточнил я.
– Ты описал мои слова и действия, но не привел причин, по которым они являлись верными.
Из моей груди вырвался нервный смешок.
– Это я оставил на усмотрение читателя.
– Да, но это не отражает действительности, – сказал отец, постепенно набирая обороты и возвращаясь к своей обычной манере речи. – У тебя же тут очень однобокий взгляд на все события, только одно мнение – твое. Если бы ты хотел описать меня максимально точно, то мог бы спросить меня самого о том, почему говорил те или иные вещи, и включить мои пояснения в книгу, чтобы читателю не пришлось читать мои мысли.
Мобильник был уже мокрым от моего пота, то ли с ладони, то ли с уха. Мне отчаянно хотелось вести этот разговор по старому городскому телефону с базой, проводом и трубкой – сотовый казался в руке слишком легким.
– Позволь задать тебе вопрос, – сказал я. – Как бы ты оценил отца из этой книги?
Папа явно искусственно и протяжно рассмеялся.
– Вообще, давай на секунду представим себе, что я просто рассказал тебе о том, что один мой друг написал книгу о своем отце. А теперь представь, что я тебе сказал, что, когда он отправил эту книгу своему отцу, тот перезвонил ему и начал давать литературную критику и комментарии, подобно редактору.