В детстве тетя Фэнни, облазившая каждый уголок поместья в пределах внешней стены, иногда забиралась в грот и оттуда наблюдала за легкой рябью на поверхности озера, прячась от лебедей, и бесконечно простужалась. Теперь же, будучи с возрастом более подверженной гриппу и инфлюэнце, она реже посещала грот; и все же время от времени ее безотчетно тянуло в ту сторону словно магнитом. По правде говоря, в последние дни июля тетя Фэнни совершала нечто вроде паломничества по своим прежним местам, чтобы еще раз полюбоваться работой отца; кроме того, она смутно надеялась запечатлеть в памяти самые любимые уголки, которые так скоро исчезнут с лица земли.
Пожалуй, следует отметить, что юный магистр из Колумбийского университета, возлагавший такие надежды на грот мистера Хэллорана и даже отчего-то понадеявшийся, что в ответ мистер Хэллоран сможет быть ему чем-то полезен в плане избранной карьеры (написании пьес белым стихом), действительно ухитрился прочесть ему половину первого акта одной из пьес и был вознагражден должностью делопроизводителя в организации мистера Хэллорана, с которой он последовательно дорос до главного клерка и благополучно женился.
Тетя Фэнни посетила грот в конце июля; последний раз она была там полгода назад, и сейчас ее поразила атмосфера мрачной заброшенности: розы все так же росли на вершине, и гладь озера все так же мягко рябилась от ветра, однако внутренние стены, выкрашенные голубым, зеленым и золотым, потускнели, и краска давно облупилась. По стене змеилась трещина; надпись «Не страшись впредь солнца в зной» почти исчезла. Небольшие деревянные скамьи и столики подгнили и крошились. Лебеди, теперь уже совсем одичавшие, плавали вдалеке, и тетя Фэнни, надеясь, что они ее не заметят, тихо нырнула в грот и — по давней привычке — расставила перед входом несколько стульев, чтобы лебеди не смогли войти.
Тетя Фэнни была страшно сердита, сверх всякой меры. Она злилась на свою невестку за то, что та собиралась носить корону; на своего брата за то, что он этому никак не препятствовал и позволял жене выглядеть посмешищем в глазах деревенских жителей. Она злилась на мисс Огилви, Мэри-Джейн и Эссекса за их пассивность и робкое подчинение любым капризам миссис Хэллоран. Но особенно, как никогда в жизни, она злилась на миссис Хэллоран: утром та вручила тете Фэнни ксерокопию — копию, негодовала тетя Фэнни, даже не оригинал! — листка, напечатанного на машинке, с заголовком «Инструкции»; содержание было составлено лично миссис Хэллоран без малейшего упоминания самой тети Фэнни.