Парадокс упражнений (Либерман) - страница 21
При всех этих оговорках хадза по-прежнему остаются богатым объектом изучения. И мне посчастливилось дважды побывать у них. Правда, добраться туда не так-то просто. Хадза проживают на северо-западе Танзании на суровых неприютных холмах, кольцом окружающих сезонно пересыхающее соленое озеро. Места эти жаркие, засушливые, прожаренные палящим солнцем, почвы для возделывания практически непригодны[25]. Дороги в регионе — во всем мире хуже не найдешь. Примерно из тысячи двухсот хадза лишь треть, порядка четырехсот, преимущественно заняты охотой и собирательством, и, чтобы добраться до этих немногих, еще поддерживающих традиционный уклад, потребуются неубиваемый вездеходный джип, опытный проводник и изрядный опыт передвижения по коварным весям бездорожья. А если накануне случился грозовой ливень, кладите на поездку длиной около 32 км практически полный день.
Многое удивило меня, когда в 2013 г. солнечным знойным утром я впервые ступил на стоянку хадза. Но более всего меня поразило, что почти все, кто оказался в поле моего зрения, откровенно ничего не делали. Стоянка хадза — горстка тесно сгрудившихся временных хижин из травы, почти сливающихся с окружающими зарослями. И я даже не сообразил, что оказался на стоянке, пока не заметил, что нахожусь среди полутора десятков рассевшихся кружком на земле хадза — мужчин, женщин и детей (рис. 2). Женщины и дети вольготно расположились по одну сторону, мужчины — по другую. Один парень затачивал наконечники стрел, рядом ковыляли несколько малышей, но ни один хадза не был занят тяжелой работой. Конечно, они не полеживали на диване, пялясь в телевизор, поедая чипсы и попивая газировку, но определенно предавались тому самому занятию, от которого нас предостерегают многие специалисты по здоровому образу жизни: сидели.
Рис. 2. Вот такую картину я застал, когда впервые оказался на стоянке хадза. Почти все сидят[26]
Мои дальнейшие наблюдения за хадза, а также научные публикации с анализом уровня их физической активности только подтверждают правоту моего первого впечатления: когда хадза у себя на стоянке, они почти всегда сидят на земле, выполняя необременительные повседневные дела, переговариваясь и приглядывая за детьми, или просто слоняются туда-сюда. Безусловно, они почти каждый день выходят со стоянки в буш охотиться или собирать пропитание. Женщины обычно покидают ее утром и уходят за несколько километров туда, где можно накопать съедобных кореньев. Копание для них — занятие расслабленно-непринужденное и социальное; у них заведено группкой устраиваться на земле в тени кустарников и заостренными палочками откапывать съедобные клубни и коренья. За работой женщины хадза и сами подкрепляются только что выкопанными клубнями, а больше болтают, нянчат младенцев и приглядывают за детишками постарше, уже научившимися ходить. По дороге туда и обратно они частенько останавливаются набрать ягод, орехов или другого съестного. В те несколько раз, что я сопровождал на охоте мужчин хадза, мы проходили 11–16 км. Выслеживая животное, они двигались то в одном темпе, то в другом, но ни разу не развивали темпа, который я не смог бы выдержать; к тому же на охоте они часто останавливаются передохнуть и осмотреться. Всякий раз, как им на пути попадается гнездо диких пчел, хадза останавливаются, разводят огонь и выкуривают насекомых из гнезда, а потом лакомятся свежим диким медом.