Вот с этой коалицией племен и столкнулся поднимающийся вверх по Оби отряд Медведева уже 22 августа. На яру левого берега показалось небольшое селение, землянки которого были обнесены земляным валом с тыном по его верху и воротами выходящими к реке, от которых к воде по склону вилась хорошо утоптанная тропа. Вот на этом высоком берегу и стояло войско сотни в три воинов - ля - ков местного правителя ом - дыль - ко - ку Воня, встретивших подходящие струги пришельцев «роем» стрел, застучавших своими наконечниками, в основном железными, по бортам и поднятым над стругами ростовым щитам. После пятого залпа, пришельцы развернули свои суденышки и со всей возможной скоростью ушли вниз по течению, уходя из под обстрела. Ляки местного владыки бросились по берегу за уходящим противником и даже догнали его, когда последний остановил свои большие лодки на речном стреженье между двумя низкими берегами. И от всей души «по приветствовал» «салютом» боевыми зарядами с ядрами и гранатами собравшихся в «боевую толпу» наиболее быстрых воинов аборигенного ом - дыль - ко - ку. «Приветствие» последним сразу не понравилось и оставшиеся в живых бросились подальше от речного уреза, провожаемые стремящимися ткнуть в спину свинцовыми «осами» вылетавших из стволов «сакмарочек». Часа через два с верха спустилась небольшая лодочка - берестянка, которой управлял богато одетый, по местным меркам, туземец. И уже через четверть часа абориген назвавшийся Урунка и немного говорящий по - русски, при помощи переводчиков остяков, имеющихся в отряде, сообщил, что его «царь» — ом - дыль - ко - ку Воня хочет встретится с предводителем пришельцев и поговорить с ним. Получив согласия и согласовав место и время проведения встречи посланец остяцкого князьца удалился так же как и прибыл, на своей лодочке - душегубке. И уже примерно через три час, за час до заката, на левом берегу состоялась встреча Медведева и местного правителя ом - дыль - ко - ку Воня. На предложение командира русского отряда признать над собой и своей землей с людьми власть русского государя, этот могущественный князёк не только долго и упорно стал отстаивал на переговорах свою независимость от Москвы и уклонялся от принятия шерта и от уплаты ясака царю Ивану IV, говоря, «что ясаку с себя и с своих людей не дает». При этом периодически переходя, пока в словесное, наступление, грозил, «собрався с своими людьми и с дальними волостьми приходить к городу», видимо имея в виду ближайшее к его владениям поселение русских, не уточняя его название. В общем переговоры ни к чему не привели и буквально перед закатом, стороны не достигнув договоренности разошлись по своим стоянкам.