Он же только открыл глаза на разбудившую его мать, как сразу понял, что всё совершенно не так. От температуры слезились глаза, голова гудела, в ушах звенело, разбитое лицо, которое он так и не успел рассмотреть, словно терзал рой сумасшедших пчёл-мутантов. Вдобавок повернуться на левый бок без ощущения вонзающегося под рёбра ножа было попросту невозможно.
Слава покорно погрел подмышкой градусник. Его мать как-то замедленно вскинула руки в жесте возмущения, но так и не назвав никакой цифры, улетела прочь из комнаты.
Потом заходил отец. Может, уже через минуту после побега матери, может, через несколько часов, Слава не мог сказать точно. Отец присел у его ног, и у Славы сразу мелькнуло: «как будто рядом с умирающим». Родитель же только неопределённо качал головой из стороны в сторону и повторял:
— Ну, красавец! Как тебя хоть угораздило? Красавец!
Слава кивал в такт, постепенно опять проваливаясь в нервный сон. Он, пожалуй, даже радовался, что родители не напирают на него теперешнего с кучей инквизиторских вопросов.
По ощущениям Славы, только под утро к нему добралась «скорая». Когда его разбудили, Слава чувствовал себя уже не так плохо. Спокойно позволял молоденькой и весьма симпатичной блондинке-врачихе осматривать себя, между делом сам рассматривая её. Слава только смущался, что он порядочно пропотел за последнее время и от него наверняка воняло. От госпитализации, конечно, отказались. Славе поставили два укола и предварительный диагноз — «воспаление лёгких». Он порадовался, что хоть с рёбрами всё в порядке. Повреждения на лице тоже оказались совсем не такими страшными, как он подозревал.
После того, как докторша и угрюмого вида здоровенный медбрат, сопровождавший её, удалились, Слава даже дошёл до ванной, почистил зубы и глянул на своё отражение. Всё оказалось гораздо менее страшным, чем он ожидал. Губа, конечно, распухла, но и поцелуев в ближайшее время не предвиделось. На скуле красовался небольшой синяк. Нос слегка опух и покраснел. Под глазом красовался приличный фингал. Правое ухо краснющее, но не громадное. Слава подмигнул своему отражению и прошептал:
— Шрамы ведь только украшают мужчину, ага?
* * *
Всю следующую неделю Слава просидел дома. Воспаление лёгких в итоге переквалифицировалось в банальное ОРЗ. Вокруг него плодились одноразовые салфетки с соплями. От покашливаний первые три дня больно отдавало в рёбрах, но в целом, прямо больным-пребольным Слава себя не чувствовал. Последствия минувшей драки на лице довольно быстро заживали. На разбитый казанок правой руки Слава смотрел даже с гордостью. Он очень надеялся, что в конце драки смог всё-таки сломать, а не разбить наглый и мерзкий нос Измайлова.