«Третьего. Скорее бы обычной жратвы поточить. Надоела мне вся эта кошерность».
«ОК. Жду. С меня вискарь, не забывай».
— Родю прооперировали.
— О, здорово. С третьей четверти вернётся в школу? — Особого энтузиазма и радости в голосе Регины не слышалось.
— Не знаю, вряд ли.
— Так что, он вспомнил, кто его так?
— Не знаю. Приедет — выясним.
— А тебе оно надо?
Слава сел за компьютерное кресло, покрутил в руке телефон. То ли от последнего вопроса, то ли от литров выпитого пива, его замутило. Регина вдруг стала гораздо менее привлекательной.
— Надо, Регина, надо.
Вскоре после того, как отец пообедал и ушёл, ушла и Регина. Продолжать их прерванный интим отчего-то они не захотели. Их отношения вернулись в прежнее русло и это было по душе как Славе, так и Регине. Слава допил остатки пива, которые оказались совершенно лишними, его вырвало, благо он успел добежать до унитаза. До вечера Слава проспал в своей кровати, потом поел привезённого отцом шашлыка с хачапури, почитал немного Доктора Живаго и, сморённый чтением, лёг спать уже окончательно.
До Нового года оставалось три дня.
К новогодней суете, так бережно ожидаемой, вечно приходишь неподготовленным. Предчувствие праздника просыпается вместе с тобой и ведёт до логичного смещения стрелок часов на полночь. Скрытая за кучей необходимых к решению вопросов, робко поблёскивает надежда, что уж в следующем году непременно наступит новая жизнь. Чаще всего, всё остаётся по-прежнему, а новогоднее настроение забывается до следующего декабря, но надежда — бесценна.
Вот и Слава тридцать первого числа, лёжа в кровати, сполна предавался надежде. Надежда навязчиво принимала форму того снимка Лизы, который приобретал динамику в фантазиях Славы. Дома никого не было, а значит можно было смело погружаться в собственные фантазии, цепляясь за мимолётные крохи ушедшего сновидения.
Затем душ, завтрак, экран монитора, телефон, в котором хочется увидеть новые сообщения. Бокал вина, сигарета на балконе, снег, степенно опускающийся на землю, далёкие звуки взрывающихся петард.
Следы от драки чуть убавили в своей наглядности на лице Славы. Это не могло не радовать. В триумфальном возвращении к своим одноклассникам было бы гораздо меньше триумфа, если бы следы побоев от Измайлова ярко красовались на его лице. Слава включил первую попавшуюся подборку музыки, начал переписываться с Лёней — другом со двора. У них намечалась очень даже неплохая вечеринка вечером. Целых две квартиры в одном доме были свободны и открыты к празднованию. Лёня был хозяином в одной, а в другой за главную должна была выступить Оля. Лёня передал, что Оля хотела бы видеть Славу у себя этой ночью. Славе это немного польстило. В особенности из-за того, что Оля наконец-то начала встречаться на постоянной основе с неким парнем из её школы, и их встречи длились уже очень давно (по меркам Оли) — целых три месяца. И всё равно Оля хотела видеть Славу, который, по-честному, стал общаться с дворовой компанией гораздо реже.