— Ты знал, что Серёжа — наркоман? Что он употреблял?
Славу перестал интересовать вопрос о матери Серёги. Бросила она отца, или он её. Что толку? Результат один — Серёга мёртв, отец нашёл другую, потом ещё одну. Слава понял, что не злится на отца, не презирает его. Превосходство над ним стало вдруг умиротворяющим и достойным. Словно и не нужно ничего стыдиться. Нужно просто идти дальше. Отец говорил что-то ещё. Предавался своим воспоминаниям о Свете. Слава ждал ответа на свой вопрос, скользя взглядом от оставшихся грязных тарелок, за которыми не спешила официантка, до растерянного отцовского лица, который всё продолжал говорить.
— Понятия не имею, что он там употреблял. Но ведь ты сам видел! Мы с матерью видели. Старались уберечь тебя, махнув на него рукой, мол, он сам справится. Что теперь? Его нет, а ты катишься непонятно куда и непонятно зачем.
Слава вспомнил остекленевший взгляд старшего брата. Вспомнил его бред, который маленький Слава посчитал за усталость. Неужели, это всё правда? В глазах помутнело. Обрывки прошлого безжалостно атаковали, сбивая мнимый нимб над головой Серёги. Выходит, всё напрасно? Выходит, вообще ничему нельзя верить в жизни?
— Я ненавижу себя, что отпустил его. Твоя мать ненавидит себя ни меньше. Порой она перегибает палку, но ты сам знаешь, как она тебя любит. Сегодня я забрал тебя, чтобы она смогла привести себя в чувство. После таких твоих пьяных чудачеств, ей на это потребуется время. Слава, пожалуйста, пусть Серёжа останется в твоей памяти таким, каким он был. В конце концов, это ведь был его выбор, когда он в первый раз употребил эту дрянь…
— Нет! Ни за что он не останется в моей памяти таким же. Спасибо за вкусный ужин. Я устал и хочу спать.
— Ещё что-нибудь? — появилась из ниоткуда официантка. Слава разглядел неприятные мешки под её глазами, пустой взгляд, натуженную улыбку. Она была старше двадцати. Теперь он ясно это видел. Её фигура отдавала какой-то забитостью и тоской. В ней не было ни капли сексуальности.
— Счёт, пожалуйста — ответил отец.
Слава поднялся и, не дожидаясь отца, отправился к выходу. Стрельнул на автомате сигарету у курильщика на крыльце, не придав значения его внешности, нашёл в куртке зажигалку. Старался почаще затягиваться. Предстать курящим сигарету перед отцом ему всё же не хотелось. Скурив чуть больше половины, он отправил бычок в урну и неспешно направился к машине.
По привычке достал телефон. Заявка в друзья от Регины. Весь мир вокруг их отношений представился ему далёким, мизерным и обречённым. Слава добавил свою девушку «в друзья», выключил телефон. Обилие мыслей превратило его разум в стерильную комнату операционной. Саму операцию он хотел провести когда-нибудь потом. Сейчас всеми его заботами руководила лишь потребность забыться крепким сном. Мозг поддакивал этой потребности, заставляя веки смыкаться.